посетительницей, многие ее хорошо знали, и нам быстро удалось выяснить, с кем она выпивала в этот вечер. Ребята отправились к парню домой. Ждем информацию. И… – он сделал паузу, будто не решаясь что-то сказать.

– Что «и»?

– Мы нашли кое-что в переписке Евгении Рубцовой в соцсетях… В день исчезновения она встречалась с твоей Линдой. Хорошо бы ей дать показания.

Новость встала комком в горле, и Андрей Иванович с трудом выговорил:

– Подожди моего возвращения. Я привезу ее сам.

– Понял. На этом пока все.

Он не понимал, что чувствовать. С одной стороны, у них наконец появился реальный подозреваемый, помимо всех притянутых за уши знакомых и родственников, которых приходилось опрашивать до этого. С другой, эта ситуация с Линдой настораживала. Так или иначе, эти события будто крались за ней по пятам, и подбирались все ближе. Какую цель может преследовать похититель по отношению к ней и почему все ходит вокруг да около? Егор это или парень из бара, логика происходящего оставалась одинаково неясной. Если представить, что этот человек знает, кем является отец Линды, возможно, ему просто доставляет удовольствие водить за нос следователя, и он использует ее для этого? Чтобы пощекотать нервы представителю закона? Может быть, это все-таки кто-то из ее друзей из бара? Телефонный разговор с дочерью успокоил хотя бы тем, что она взяла трубку, но в целом ничего не изменил. Реакция Линды на новость подсказывала, что вряд ли она может много сказать на этот счет. Иначе она уже выпалила бы все, что знает, без вопросов.

Не стоит распыляться. Пустое перетирание мыслей в голове ни к чему не приведет. Данных недостаточно. Нужно двигаться по плану. Сейчас он здесь, чтобы разузнать больше о Егоре. Это он и сделает в первую очередь. Но разве просто оставаться последовательным и беспристрастным, когда речь идет о его собственной дочери? Перед глазами незванно возник образ маленького деревенского мальчика, постепенно вырастающего в знакомого ему успешного дизайнера в деловом костюме. Рот мужчины напротив расплылся в мерзком оскале.

Стук в боковое окно автомобиля выдернул следователя из раздумий обратно во внешний мир. Повернувшись, он подпрыгнул на месте во второй раз, потому что престарелая дама в хлопковой белой панаме настолько близко прижалась к стеклу и так сильно сощурилась, пытаясь разглядеть происходящее внутри, что стало трудно отыскать среди ее многочисленных складок кожи глаза. Жутковатое зрелище. Он опустил стекло.

– Сынок, – обратилась она на удивление молодым голосом, который никак не соответствовал внешности; даже ее улыбка, несмотря на отсутствие двух зубов, теперь показалась располагающей. – Ты, наверное за яичками приехал. Выходи, сам выберешь, какие понравятся.

Андрей Иванович молча открыл дверцу и вышел, оставив недоеденную шаурму на соседнем сидении. Снова разогнуть тело оказалось приятно. Старуха поманила рукой, и он последовал за ней.

– А я к соседке ходила, за молоком, да и заговорились.

Теперь следователь заметил в ее руке двухлитровый бидон.

– Давай-ка помогу тебе, бабуль.

– Ой, спасибо, сынок. А у меня еще и помидоры в теплице поспели. Большие, сладкие…

Он снял обувь на крыльце и вошел в дом. Миновав крохотную кухоньку, они оказались в жилой комнате. У стены стояла кровать, накрытая посеревшим от времени цветастым покрывалом, шторы на окнах скорее походили на тряпки, и он отметил про себя, как хорошо, что сейчас лето. Будь окна закрыты, наверняка, на весь дом стоял бы затхлый запах старого хлама. Женщина сняла крышку со стоящей у окна плетеной корзины, полной крупных коричневых яиц.

– Вот, сынок, выбирай. Я курочек своих кормлю хорошо. И они вон какие яички мне несут. Красота.

Подойдя поближе, он понял, что ошибался. Бабушка пахла чистотой и еловой хвоей. Шторы, хоть старые и выцветшие на вид издалека, были постираны и отглажены. Удивительное упорство в поддержании быта, даже при том, что все в доме безнадежно устарело. Окна чистые, ни пылинки, ни развода. В углу на деревянной полке стоял маленький телевизор из прошлого века, а в другом несколько икон с горящей лампадой перед ними.

– Бабуль, а давай я тебе заплачу за три десятка яиц и килограмм помидор, а ты меня накорми. Посидим, поговорим, проголодался я с дороги.

Глаза женщины засияли. Он этого ожидал, об этом говорил ее дом. Для таких людей возможность о ком-то заботиться важна как воздух.

– Так что же ты молчал! Садись-садись, сынок. – Она уперлась дряхлой рукой ему в плечо и принялась выталкивать в кухню. – Сейчас я из этих яичек-то поесть и сготовлю.

На столе скоро появились отварные яйца, нарезанные крупными дольками ароматные помидоры, миска с пирожками и банка соленых грибов. Все это выглядело потрясающе аппетитно. Он откусил пирожок с капустой, чуть не проглотив язык.

– И как тебя к нам занесло, сынок? – спросила бабушка, с умилением глядя, как он поедает пирожки, запивает сладким чаем и причмокивает от удовольствия.

– Я следователь, бабуль, – неразборчиво пробурчал он с набитым ртом. – Жил у вас тут мальчик. Егор. У него много лет назад умерли родители. И вот сейчас подняли это дело. И хотим побольше разузнать.

– Ооо, вот оно что. Знаю, о ком ты, сынок. Но о родителях его я ничего не знаю. Жили они тут с теткой. Вон там. В соседнем доме. – Она ткнула пальцем в сторону стены, за которой находились остатки обугленного фундамента бывшего дома Егора.

– Ну расскажи, хоть о нем, бабуль. – Он с хлюпаньем втянул еще немного горячего чая.

– А что рассказать? Хороший пацаненок был, работящий, приветливый. А с ним-то ничего не случилось?

– Нет-нет, бабуль, с ним все в порядке.

– Меня теть Надя величать, а то все бабуль, да бабуль. А тебя-то как звать?

– А меня Андрей. – Следователь смутился и покраснел. Действительно, что это он не спросил у женщины имя? Не хорошо получается.

– Ну слушай, Андрей. Помогал он мне много по дому. Дети-то мои уехали в город, навещали редко. То стол починить, то ступеньку, то гвоздь прибить, в огороде помочь, да все, что нужно, он делал. Не жаловался. Не умеет – так научится. А я его то чаем угощу, то пирожками, как и тебя сейчас, то яичек с собой дам, то соленья.

– Угу.

– Ой, что это мы с тобой так просто сидим. Дай-ка я тебя еще кое-чем угощу.

Теть Надя поднялась с места, и Андрей Иванович обратил внимание на интересную деталь. Волнистый рисунок на сидении стула. Опустив взгляд ниже, они увидел, что резные ножки походили на лапки животного, а узор – это тогда что? Может, шерсть. А пикообразные верхушки