— Твоя правда, нехорошо вышло. Богатеет с каждым днем Матвеевна, а все ей мало, все мало. Того и гляди, потом рыбу начнет ловить или еще что удумает!

Наран хмыкнул, качая головой. Надо же, Листян какая умница! Не ожидал он от такой легкомысленной девчонки деловой хватки. Богатейка, значит? Как интересно! Торговка заморскими товарами?

Бабы между тем начали обсуждать какую-то Ерофеевну, что в хлеб какие-то травки добавляет да пряники горькие печет, и степняк пошел дальше. У обувщика купил несколько пар детских ботиночек из козлиной кожи, красивых, мягких, наверное, удобных. В лавке с мехами выбрал разных искусно выделанных шкурок и женскую шапку: Дженне понравится, наверное. Для Баяра разыскал кинжал в украшенных каменьями ножнах.

От одного из каменных зданий пахнуло вдруг знакомым ароматом сандалового масла и пряностей, и Наран не утерпел — заглянул в призывно распахнутую дверь. В каменном подклете находилась не больше не меньше – сокровищница дархана. Окованные медью сундуки, полки с украшенными самоцветами ларцами, серебряными и медными лампами, кубками, кувшинами. На одной стене — полки с книгами, самыми разными. Сафьян и кожа, свитки, кипа бумажных листов, пергамент… Наран любил читать, книги были его слабостью.Уже не раздумывая он шагнул внутрь.

— С чем пожаловал, Наран-гуай? — раздался знакомый мелодичный голос из угла, и он даже вздрогнул от неожиданности. Вот уж кого не чаял увидеть!

— Листян? Ты что тут… А! Это и есть твоя лавка заморских диковин?

— Да. Что-то особенное ищешь?

— Глазею, — признался он, разглядывая хозяйку.

В тусклом свете масляной лампы она была особенно хороша. В темных глазах плясали огоньки, лицо сияло. Сдвинувшийся на бок плат выпустил на волю толстую змею черной косы.

— Если Баяру и Дженне подарок хочешь найти, то у меня есть лучшие дарханийские и угурские шелка. Жемчуга есть, специи, шкатулки резные. Фигурки шлона и жирафы. Еще вот — морейские обереги: матушка-лиса, бер, волк, рыс…

Лисяна выставила перед ним на столе искусно вырезанные деревянные фигурки и отвернулась, делая вид, что поправляет вазы на полке. Странный взгляд Нарана ее вдруг смутил. Ей показалось, что он смотрит на нее… как мужчина на женщину. Это волновало.

Мужчина же невольно потянулся к фигурке лисы. Зверек словно смотрел на него искоса, лукаво поблескивая зелеными глазками-камушками.

— Для отца возьму, — сказал Наран. — Он ведь у меня — тот еще лис.

— Для Нурхан-гуая? — оживилась Лисяна. — Погоди, я тебе мешочек найду, есть у меня подходящий.

Покопалась в сундуке и вытащила кошель из тонкой кожи на завязках, искусно расшитый бисером. Там тоже была изображена лисица. Фигурка нужная туда прекрасно поместилась.

— Сколько стоит?

— Подарок. Нурхан-гуаю я счастлива услужить.

Хотел было возразить, настоять на оплате, но заглянув ей в глаза, промолчал.

— Спасибо, Лисяна Матвеевна.

Лисяне показалось в этот миг, что он ее ударил. Поставил на место. Напомнил, что она — мужнина жена и нечего строить глазки даже старым знакомцам. Стало очень обидно. И о чем она подумала, глупая? Помолчав, уже без улыбки спросила:

— Книги, может, показать тебе, Наран? Всякие есть. На морейском, на угурском, на дарханайском, на полянском даже.

— Сама что читала? Что посоветуешь?

Снова насмешничает? Или проверяет? Думает, Лисяна совсем дура безграмотная? Да она, между прочим, бывшая княгиня! Вон, даже знак у нее возле сердца княжеский!

— На угурском интересен сказ про императора и семихвостую лисицу. С картинками рисованными.

— Читал я.

— На дарханайском… хм… ой, ладно. Ты, наверное, тоже читал.

— Искусство супружеских объятий? Да, читал, — не стал говорить, что и воплощал в жизнь многое из этого трактата, но заинтересовался другим вопросом. — А что, покупают?

— Нет, — усмехнулась Лисяна. — Приходят, на картинки глазеют и на место кладут.

— На морейском я читаю плохо. Есть что-то… сказочное?

— Да. Хождение купца Фрола Медника за синее море. Самая натуральная сказка. Про шлонов, облезян и прочих диковинных зверей.

— Интересно очень. Покажи.

Наран с удовольствием пролистал книгу в богатом кожаном переплете с красивыми ровными буквицами и яркими искусными рисунками и решил — берет.

— Медник этот выдумщик каких мало, — поведала ему Лисяна, заворачивая сокровище в чистую холстину. — Уж таких чудовищ описал!

— Каких же?

— Дескать, шлонов видел с дом! Да с ушами огромными, клыками страшенными и носом-рукою.

— Так и есть, не врал купец. Я видел шлонов, они огромные. Дарханийцы шлону на спину ставят сидения и так ездят.

Глаза у Лисяны расширились изумленно.

— Болтун ты, Наран! — вырвалось у нее. — Скажешь тоже, сидения! С такими-то клыками шлона разве поймаешь!

— Да они добрые и очень умные. Правду говорю, Лис, я на шлоне ездил сам. Страшно и весело. А едят они листья всякие и овощи, а вовсе и не мясо убиенных врагов.

— Так ты был в Дарханае? А в Поляндии был?

— И в Дарханае, и в Поляндии. Я ведь посол, забыла? Везде езжу.

— А я вот даже моря не видела, — сникла вдруг Лисяна. — Когда Матвей в силе был, все обещал свозить, а теперь уж не свозит, да и вообще…

Наран только кивнул, вспоминая, что Баяр и Дженна передавали подарки для Лисяны, ее мужа и ее сына, а он так и не отдал их.

— Послушай, а сын твой, Ингвар, где?

Степнячка вдруг покраснела, потом побелела и уставилась на мужчину едва ли не с ужасом.

— Баяр дары ему передал. И тебе тоже. И боярину Вольскому, вот только ему уж, наверное, не пригодятся, да?

— Сын… приедет на днях, я думаю. Учится он. Далеко отсюда.

— Слышь, Матвеевна, — раздался вдруг звонкий голос от дверей. — Как раз про сына. Ты шкурки Варваре-кузнечихе послала?

— Нет пока. Но приготовила. И жемчугов еще. От сердца отрываю. Что забыла тут, Ерофеевна? Утром же видались!

— Я тебе булок принесла, а то опять как мышь в норе сидишь тут, не обедала поди. А это у нас кто?

— Это… Наран-гуай. Посол кохтский. Добрый друг моего брата и мой старый знакомец.

— Эко! Тот самый, да? Ты ему сказала, я надеюсь?

Лисяна закатила глаза и беззвучно выругалась. Порой она просто ненавидела свою болтливую подругу.

Лисяне вдруг захотелось провалиться сквозь землю. Прямо сейчас. Матрена была болтлива, порой даже чересчур, но подобной подлости степнячка от нее не ожидала.