Звоницкий очень серьезно ответил:

– Не хотел, чтобы мою машину видели у вашего дома слишком часто.

Елена Генриховна помолчала еще с минуту, не меньше, потом сказала:

– Меня мало волнует чужое мнение, Глеб Аркадьевич. Так что вы вполне можете заехать. Сейчас я открою вам ворота.

Звоницкий завел мотор, объехал квартал и оказался на улочке, вымощенной плиткой и застроенной симпатичными особнячками. Впрочем, каждый дом скрывался не только за узорной решеткой, но и за разнообразными зелеными насаждениями, что создавало иллюзию приватности.

Хозяйка дома открыла электрические ворота, и Глеб завел машину на пятачок с резиновым покрытием, где уже стояла голубая «Субару» – очевидно, машина госпожи Йоффе. Елена Генриховна пригласила гостя в дом, и вскоре Глеб Аркадьевич уже пил свежий чай в прохладной гостиной. Хозяйка устроилась напротив, закинула ногу на ногу и, слегка постукивая дужкой очков по колену, разглядывала Звоницкого. Сегодня на женщине были джинсы и белая рубашка. Этот наряд очень молодил хозяйку, и Глеб ни за что бы не дал госпоже Йоффе ее пятидесяти лет.

Под изучающим взглядом глаз ветеринар почувствовал себя неловко.

– Я приехал, чтобы поблагодарить вас, – нарушил затянувшееся молчание Звоницкий.

– Ну так благодарите! – усмехнулась Йоффе.

– Вы оказали мне большую и очень своевременную услугу, – проговорил Глеб. – Почему, если не секрет?

Госпожа Йоффе надела очки, сдвинула их на кончик тонкого носа и с комическим преувеличенным вниманием уставилась на Глеба.

– Так, просто так. Вы мне понравились в нашу первую встречу, вот и все.

Звоницкий отставил чашку и сказала:

– Вы мне тоже очень понравились, уважаемая Елена Генриховна.

Госпожа Йоффе закусила губу и встала. Зачем-то именно в этот момент ей понадобилось посмотреть, как себя чувствует цветок на подоконнике. На взгляд Глеба, цветок – развесистый кротон – чувствовал себя превосходно и вовсе не нуждался в повышенном внимании.

– И вы, конечно, навели обо мне справки, – не оборачиваясь, сказала Елена Генриховна.

– Я знаю только, что вы живете в Злобине больше двадцати лет, что вы вдова. Вот и все.

– И разумеется, знаете, кем был мой муж, – через плечо бросила Йоффе.

– Да, я слышал эту печальную историю, – осторожно ответил Звоницкий. – Сочувствую вам.

– Бросьте, это было давно!

Елена Генриховна взяла бутылочку с водой и принялась опрыскивать цветок. Со спины госпоже Йоффе можно было дать лет тридцать.

– Я вам так обязан, – снова начал Глеб.

– Перестаньте, вы это уже говорили, – поморщилась хозяйка дома. – Зачем вы сегодня приезжали в город?

– Что? – растерялся Глеб. – А, это… я приехал отдать машину в мастерскую. Есть тут у вас приличный автосервис? А то у меня крыло помято.

– Сейчас, – сказала Йоффе и взяла телефонную трубку.

– Миша? – деловито заговорила женщина. – Будь другом, подъезжай ко мне минут через пятнадцать. У меня тут для тебя работа. Да, внедорожник. И поторопись.

Елена Генриховна обернулась к гостю:

– Хотите еще чая? С мятой?

Глеб кивнул, гадая, что на уме у этой женщины. Ветеринар пил чай. А Елена Генриховна постукивала пальцами по столу в явном нетерпении.

Наконец со стороны улицы раздался автомобильный сигнал. Елена Генриховна легко, как девочка, вскочила, чтобы впустить мастера. Миша оказался пузатым мужичком в кепке с надписью «Париж – Дакар, 1990».

– Здрасте, – бросил он Звоницкомцу и затараторил, обращаясь к госпоже Йоффе:

– Елена Генриховна, тут работы минимум до завтрашнего утра. Жестянка, грунтовка, шлифовка, покраска. Да еще надо чтобы высохло… В общем, не раньше завтра. Денег с вас я, само собой, не возьму, все сделаю в лучшем виде, но раньше – никак, хоть убивайте.

– Хорошо, – царственно кивнула хозяйка. – Меня сроки вполне устраивают.

Звоницкий открыл рот – и тут же закрыл его. Он послушно протянула Мише ключи от «Паджеро», тот завел машину и вывел за ворота, пообещав вернуть к девяти утра.

Елена Генриховна закрыла ворота и вернулась в дом. Глеб последовал за ней в прохладу гостиной. Йоффе стояла посреди комнаты спиной к гостю. Глеб подошел и кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Елена Генриховна…

– Просто Елена, – голос госпожи Йоффе был тихим и хриплым.

– Елена, но как же я доберусь домой… в смысле, до дома Сергея Петровича? Ведь машина будет готова только к завтрашнему утру…

Госпожа Йоффе обернулась. Сняла очки, распустила стянутые в хвост волосы.

Шагнула к Глебу и расстегнула две пуговицы на его рубашке и закинула руки ему на шею. Губы госпожи Йоффе оказались мягкими и сладкими, и она прошептала:

– А тебе и не надо никуда ехать. Эту ночь ты проведешь у меня…

– Я ни о чем не жалею… Но все-таки давай договоримся так: ты не приходишь без приглашения и не звонишь мне до тех пор, пока я сама тебе не позвоню. Надеюсь, ты согласен, и проблем тут у нас не будет…

Вот что сказала Елена Генриховна на следующее утро. Звоницкий уже успел принять душ и пил свежий кофе, приготовленный руками прекрасной любительницы роз. Солнце светило в окна особняка госпожи Йоффе – день обещал быть замечательным.

Звоницкий со звоном отодвинул чашку и негромко произнес:

– Разумеется, не согласен.

Елена Генриховна как раз потянулась, чтобы достать с верхней полки банку с тростниковым сахаром. После слов Звоницкого хозяйка дома замерла, потом очень медленно опустила руки. Когда она повернулась к Глебу, лицо ее пылало, а глаза за стеклами очков глядели холодно и отстраненно.

– В чем дело, Глеб? Мы взрослые люди, я надеялась, мы сможем договориться, а ты мне устраиваешь сцены прямо с утра пораньше…

– Нет, – решительно сказал Звоницкий и поднялся во весь свой немаленький рост. Теперь они стояли напротив друг друга, точно враги.

– Нет, – повторил Звоницкий. – Я не стану с тобой договариваться. Если ты хотела развлечься – это не ко мне. Отношения на одну ночь – игры, в которые я давно уже не играю. А если тебе нужно постельное приспособление, тогда тем более не по адресу. Я тебе не болонка, послушным не буду, поняла?

Елена Генриховна смотрела на Глеба со странным выражением.

– Отношения – это дело двоих. А ты хочешь из меня сделать песика, который выполняет команды и послушно приносит палку…

– Сразу видно, что ты привык иметь дело с собаками, – поджала губы хозяйка дома.

– Точно, – кивнул ветеринар. – Кстати, с ними гораздо проще, чем с людьми – за это их и люблю… В общем, Елена, если ты хочешь о чем-то договариваться, давай договоримся вот как: если я надумаю, то приеду к тебе хоть среди ночи. А если ты захочешь, можешь разбудить меня. Я не обижусь. Но никаких правил и соглашений в отношениях с тобой я вырабатывать не стану – я тебе не ООН. Ну как, идет?