–Ладно, думаю, в общих чертах ты должен знать. История не из приятных.

Я готовился услышать что угодно: про наркотики, алкоголь, но не такое. Гнев во мне просто вскипел, снося все барьеры. Какой-то урод ее, девятнадцатилетнюю девочку, просто сломал и морально, и физически. Так, глубокий вздох.

– А ты, случайно, не знаешь его фамилии, имени, отчества? Может, адреса? – мой спокойный тон собеседника не обманул.

– Она не простит.

– Не узнает.

– Ладно. Зорин Богдан Алексеевич. Жуть, правда. Адреса не знаю.

– Не важно.

Я уже успел написать смс кому надо. Скоро узнаем.

Через сорок минут и два бокала виски мы поехали по нужному адресу. Этот будущий инвалид перебрался в наш город пару лет назад и жил недалеко от Натальи. Странно, что они не пересеклись.

– Укатаем этого мерзавца! – предвкушая месть, проговорил я, потирая костяшки пальцев.

– Согласен!

Добрались мы на такси к моему дому. Вквартиру зашли переодеться – не в костюме же идти бить морды. Адреналин составил с виски неплохой дуэт – мы были настроены решительно и чувствовали себя крушилами из девяностых.

Не стали таиться и сидеть в засаде – настроение не то. Пошли прямиком в квартиру.

Дом относился к новым, бюджетным, домам.

Позвонили в белый звонок, трель которого было слышно за китайской дверью – жильцы не сменили, оставив после приёма жилья.

Открыл щупленький мужчина с небольшой козлиной бородкой и хвостиком на макушке, и он как-то затравлено глянул на нас.

– Что вам? – он вытер руки о зелёный фартук в розовый цветочек. И я с удивлением заметил ногти, покрашенные во все цвета радуги.

– Это он! – со спины шепнул мне кудрявый.

Пи..ц! И что делать с этим недоразумением?

Коридор за спиной Богдана был небольшой: с одной стороны закрытый шкаф, а с другой огромная фотография одной из знаменитостей нашего небольшого городка – Зимина Эвелина. Женщина, перешагнувшая тридцатипятилетний порог своего возраста, занялась профессиональным спортом, получила мастера по боксу, потом бросила спорт и начала звездную карьеру как бодибилдер мирового уровня.

– Папа, папа, там мама пришла?

– Нет, Алиска, это просто чужие дяди.

Пятилетняя девочка прибежала, стуча босыми пятками по полу, и запрыгнула тому на руки, обхватив крепко за шею.

– Вы ээээ… ааа

–О! У нас гости?

За нашими спинами раздались тяжёлые шаги и грудной женский голос.

Мимо нас в квартиру прошагала та самая Эвелина.

– Ну что столпились? Пропустите женщину. Багик, помоги.

Она села на небольшой стульчик у двери и вытянула ноги. Багик шустро спустил дочь с рук и встал на колени перед женой, снимая ее обувь.

Она освободила ноги и с удовольствием пошевелила пальцами.

В итоге обратила взгляд на нас:

– Слушаю вас, господа?

Женька оттолкнул застывшего меня и пролез вперед.

– Еда, стол. Бегом. – по-военному отдала приказ мужу Эвелина.

– До свиданья. Лиса, пойдём кушать.

И Богдан испарился за поворотом ближайшей двери, как и наши мечты чуть ранее.

– Эвелина, просто зашли пожелать вам удачи на предстоящем состязании. Мы будем болеть за вас.

– Да, – это я произнес, чтобы не стоять истуканом.

– Спасибо, ребята! Постараюсь не подвести.

Она пружинисто поднялась, открыла шкаф и достала две брошюры.

– Держите и приходите на семинары.

– До свидания!

– До свидания!

– Идите, мальчики!

Перекрестив нас на дорогу и вручив брошюры, она закрыла дверь.

– Вот это мы начистили морду! – свистнул Евгений.

– Так и скажи, Эвелины испугался, – рассмеялся я, но продолжил. -

Было бы кому чистить. Жизнь крутанула его на сто восемьдесят градусов. Пусть живет.

– А я хочу отметить, что можно предположить, что это он Эвелину стимулировал к боксу. А она оказалась ему не по зубам, – Женькины шаги слышались позади меня. Мы так были шокированы, что пошли с седьмого этажа по лестнице, попросту забыв про лифт.

Чуть позже, сидя на лоджии, Евгений задумчиво прокручивал в руках бокал:

– Знаешь, я всегда смеялся над Наташкиной фобией. Она боялась толпы, боялась одиночества, но всегда это скрывала. Она нигде не бывала. Дом – работа – дом. Из друзей остался только я. Она сильная, хоть так сама и не считает.

Я промолчал, наслаждаясь видом звездного калейдоскопа, состоявшего из никогда не спящих городских огней, фар спешащих куда–то машин и жилых окон многоэтажек, где за каждым таким окном проходит чья-то жизнь. Молча отпил ещё рома, открытого по поводу нашего "правосудия", после которого на душе царило спокойствие, и это больше всего меня удивляло. Впереди катастрофа, крах всего, чего я добивался столько лет упорным трудом, а на душе умиротворение, может быть, впервые.

Наконец-то!!!

Наконец-то, у меня наступила пятая стадия принятия ситуации.

«Адиос, депрессия. С возвращением, свободная я».

– А вот ты где прячешься?

Раздался до боли знакомый голос из-за виноградника.

– Женька!!!!! Женька!!!!

Друг подскочил ко мне, и я повисла на его худощавой шее.

– Привет, моя хорошая. Как ты?

Евгений отстранил меня на расстояние вытянутой руки, оценив декорированный гипс.

– Я-то цвету и пахну.

– Ну, это я почувствовал,– наморщил он нос.

– Балбес! – я треснула его по макушке.– Ты голоден, устал?

– Нет и нет.

– Тогда чай. Девочки, принесите чай.

Маша задрала брови, показывая на альбомы в руках и намекая на кеды.

– Обещаю подумать.

– Мы надеемся на твоё благоразумие, – менторским тоном произнесла она, – Сейчас принесём.

Я вернулась к другу, который удобно расположился за столом в ожидании меня.

Села рядом.

– Когда ты вернулся?

– Вчера вечером.

– Ясно. Вот ещё дня три назад я бы тебя с радостью оттаскала за уши за шпионаж на стороне врага, – он удивлённо поднял брови и хитро улыбнулся,– так друзья не поступают!

Да, я как будто обиделась.

– А как должны поступать друзья? Стоять в стороне и смотреть, как некоторые из-за прошлого лишают себя будущего?