– А не знаком ли ты, милый, с местным скоморохом?

– Со скоморохом? – удивился «милый».

– Я подумала, что он захочет купить у меня эту иноземную безделушку. Представь, как интересно будет простому люду посмотреть на своё лицо. Славный бы получился номер для ярмарочных веселий.

Любовник сделал скучную мину, пытаясь разубедить её в какой-либо ценности разбитого зеркала.

– Вот если бы цельное такое стеколко, то может, он бы и согласился.

– А ты за него не решай, – улыбнулась Оксана, вытаскивая из-под прилавка осколки. – Просто передай и скажи, где меня искать.

Она оставила один маленький кусочек для образца и покинула лавку, послав слащавому мальчику на прощание воздушный поцелуй.

Глаза открылись. Хотя Оксана не хотела их открывать. Она собиралась вернуться домой к Арине и ждать. Но глаза открылись сами. Хотелось кофе. Очень сильно хотелось кофе. Нестерпимо хотелось кофе! Спустившись на кухню и нажав кнопку на кофеварке, Оксана осознала, что вообще-то сегодняшняя норма уже выпита утром и она не собирается нарушать данное себе обещание. И тем не менее она терпеливо дождалась, пока кружка наполнится, и жадно сделала несколько глотков обжигающей тёмной жидкости. Только после этого тело вернулось во власть сознания. Оксана села за стол и уже спокойно допила кофе, наслаждаясь ароматом и вкусом. «Отдохнула? А теперь марш обратно!» – приказала она себе и снова отправилась на чердак. На этот раз она подошла к столику Даши и села на то самое место, с которого вчера увидела краем глаза образ женщины в зеркале. Но по заказу такие фокусы почему-то не показывают. Она взглянула на последний рисунок в альбоме. «Скоморох!» – позвала она, облокотилась на стол и закрыла глаза.

Невзрачный покупатель, вышедший недавно из стекольной лавки, стоял посреди улицы и словно кого-то ждал. Оксана направилась прямиком к нему.

– Ты Скоморох? – спросила она.

– У тебя ко мне вопросы? – улыбнулся он.

– Что делать дальше? Я понимаю, что вопрос дурацкий и не конкретный. Но хотя бы намекни!

Он взял её под руку, и они пошли вдоль по булыжной мостовой.

– А в чём проблема? Тогда и ты хотя бы намекни.

– Ты сказал, что для того, чтобы раздвоение не произошло, я должна предотвратить трагедию. Я сделала это. Вывезла Дарёнку с матерью из деревни. И что получилось?!

– Раздвоенная душа собралась в одном теле. Второе стало не нужным.

– О боже!

– А чего ты хотела? Если была одна душа на двоих, то откуда же взяться ещё-то одной?

– Я хотела, чтобы обе девочки жили нормально!

– Тогда ты явно сделала что-то не так.

– А как надо?!

– Кому надо?

– Что значит «кому»?

– Тебе зачем это надо? – Он сделал ударение на слове «тебе». – Это не твои проблемы! Даже если у них вся жизнь рухнет, то в твоей-то почти ничего не изменится. Верно?

– Ну… вообще-то да, – кивнула Оксана.

– А почему так виновато? – удивлённо развёл руками Скоморох. – Это абсолютно нормально!

– Нет! Это не нормально! Человек не должен спокойно смотреть, как у других рушится жизнь!

– Не смотри! – пожал плечами Скоморох. – Ты действительно ничего никому не должна. Ты полезла не в своё дело, поэтому и решения верного не видишь. Давай зайдём. – Он открыл перед Оксаной дверь кабака. – Посидим, поговорим.

Навстречу им кинулась дородная хозяйка, увешанная браслетами и бусами. Скоморох сделал какой-то жест, и та, поняв всё без слов, провела их в отдельную комнату, поставила на стол блюдо с фруктами и исчезла.

– Видишь ли, – продолжил Скоморох, – человек может решать только свои задачи. Таков закон, не нами он писан. Если хочешь помочь Галине, то должна найти, в чём твоя личная выгода. И только когда это станет твоим делом, ты сможешь что-то изменить в лучшую сторону. Но если хоть кому-то станет хуже от твоего вмешательства, ничего не изменится. Точнее, всё вернётся в точку равновесия.

– Но разве я сделала хуже, когда спасла Арину с Дарёнкой?

– А что толку от того, что ты помогла им уехать из гибнущей деревни? Арина от этого мудрее не стала. Верно?

– Но зато её дочь не оказалась на панели!

– А где она оказалась?

– Ну… не знаю. Наверное, вышла замуж, нарожала детей.

– Которые пополнили ряды серой массы народа?

– Почему обязательно серой? – возмутилась Оксана.

– Но ты ведь не придумала им жизнь. У них не осталось потомков, потому что их самих не было в реальности. Они не записаны в книге жизни, если так будет понятнее. Ты ампутировала проблему, но не решила её, и в результате твоего вмешательства у Талии не родилась прекрасная, я бы даже сказал – гениальная дочь, которая внесла значительный вклад как в развитие рода, так и в улучшение всего общества.

– У Дарёнки была дочь?! – удивилась Оксана. – Но почему же тогда я видела старуху Талию в нищете и одиночестве?

– Потому, что она подбросила её на порог церкви. А я забрал малышку себе. И воспитал как собственного ребёнка. Она оказалась для этого подходящим материалом.

– Материалом?!

– Ой, не морщись! – махнул рукой Скоморох. – Надо называть вещи своими именами. Или ты будешь спорить с тем, что тело – это всего лишь носитель? Как почти невозможно создать хорошую скульптуру из плохой глины, так же и человек, не имеющий необходимых данных, не может стать гением. Такова правда жизни. Гены решают очень многое.

А когда ты со своим «спасением» вмешалась в естественный ход событий, Дарья не оказалась в нужное время в нужном месте.

– А эта её дочь…

– Неродившаяся! – с досадой уточнил Скоморох.

– Да, неродившаяся. Какой у неё был талант?

– Она давала мудрые советы своим ухажёрам так тонко, что тем казалось, гениальные идеи сами рождаются в их головах. А поскольку общение с ней было по карману лишь очень богатым и влиятельным мужчинам, можно сказать, некоторое время она правила Новгородом.

– Русская гейша?! Это её видел Саша в одном из своих погружений?

– Да. Пока ты не стёрла её из истории.

– И что теперь делать?

– Небеса уже почти затянули эту рану, – сказал Скоморох. – Молодой любовник Арины встретил на улице красивую полуголую нищенку и, разумеется, приютил. Потом бестолковая Арина притащила ему зеркало, а обозлённая Гутька поведала, что у бывшей хозяйки таких вещиц должно быть много. И они вместе разработали план, как драгоценные зеркала у неё отнять, а саму её…

– Убить?!

Скоморох тяжело вздохнул.

– И оставшаяся сиротой Дарья оказалась в том же порту, где её увидел Ричард.

– Это тот крестоносец?