Это была грустная история, хоть и не слишком необычная. Брак являлся в первую очередь деловым соглашением. Так уж немилосердно была устроена жизнь. Девушка из бедной семьи могла выйти замуж по велению сердца, хоть и завидовала благополучной жизни, которую давало более высокое происхождение. А те, кто родился в благородной семье, дочери знатных родителей, часто обнаруживали, что завидуют возможности решать, к кому питать привязанность.

— Я рада видеть, что ты совсем не такая, как Имоджен. Лэрд отказывался рассматривать предложения, которые ему делали другие кланы. Он говорит, что его тошнит при виде начертанных на пергаменте букв, если речь идет о браке. Ты другая, милая. Ты его привлекла потому, что он тебя сам приметил. Это хорошо. А то, что ты родня его соседа, делает этот брак со всех сторон удачным для клана.

Как все просто! Если, конечно, не вспоминать о том, что она на этот брак согласия не давала. Скорее всего в ее согласии нет необходимости: священник может провести брачный обряд по просьбе ее брата. Ее приданое передадут ее мужу, и Гордон получит право держать ее в своих владениях так, как сочтет нужным.

«И что же тогда со мной будет?»

Она понимала, что эти мысли, скорее всего, несправедливы по отношению к Гордону и ее брату, но это ее нисколько не успокаивало. Странно, ведь до сих пор Гордон обходился с ней в высшей степени мягко.

— Ты слишком встревожена.

Ула вручила ей большую пачку белья и быстрым взмахом руки указала на большой шкаф у них за спинами, дверцы которого были открыты. Когда Ула закончит гладить белье, постиранное накануне, шкаф запрут. Белья в замке хватало, чтобы перестлать все постели сразу, но шкаф запирался, потому что материя стоила дорого.

— Тебе нужно чем-то занять себя, чтобы прекратить постоянно думать об одном и том же. — Ула несколько мгновений внимательно смотрела на нее. — Сходи за рубашками лэрда. Они развешаны вдоль стены за восточной башней. Заодно скажешь мне: прачки работают или разлеглись на траве и загорают на солнышке.

Утро еще не закончилось, так что прачкам следовало бы усерднее трудиться. Джемма подумала, что ей не хотелось бы самой рассердить Улу. Домоправительнице необходимо быть строгой. Если бы она не держала в руках всех, кто получает плату от лэрда, замок ждали бы тяжелые времена. Не одна знатная семья оказывалась в тяжелом материальном положении из-за слуг, которые больше времени тратили на отдых, чем на работу, и при этом по-прежнему рассчитывали на то, что им заплатят. Похоже, Ула не из тех, под чьим зорким взглядом процветает лень.

Джемма вышла из северной башни, где только что беседовала с домоправительницей. Прачки развешивали белье у восточной башни, потому что солнце задерживалось там дольше всего, позволяя заняться стиркой поутру. Если погода была хорошая, белье оставляли висеть на ночь, и сейчас, обогнув башню, она услышала, как материя хлопает на ветру.

— Я тебя предупреждала, английская шлюха!

Эньон была в ярости. Она успела пихнуть Джемму прежде, чем та сообразила, что на нее собрались напасть. Сильный удар заставил ее покатиться по склону, и острые камни впились ей в руки и лицо.

— Я предупреждала тебя, что лэрд мой!

Эньон сбежала по склону следом за Джеммой и с силой лягнула ее по голове, пока та не успела опомниться. Резкая боль пронизала ей шею и спину, но она с рычанием перекатилась так, что второго удара разъяренная девица нанести не успела.

— Перестань, Эньон! Я не собираюсь с тобой драться!

— Это потому, что ты решила, будто ты выше меня, а это не так! Ты шлюха, и я не позволю тебе отнять у меня Гордона!

Берег реки был совсем рядом с ее носом. Ощущая под руками мокрую глину, Джемма начала подниматься на ноги. С трудом встав, она попыталась понять, почему Эньон спокойно дает ей это сделать. Ответ она получила почти сразу же: задрав юбки, девица ударила Джемму ногой прямо в живот, спихнув в воду.

Джемма плюхнулась в реку, и вода больно обожгла ей глаза и нос. Она попыталась вытащить голову из воды и забилась, пытаясь понять, где верх, а где низ.

Тяжелая рука ударила ее по спине между лопатками. Удар был такой сильный, что вышиб из ее легких остатки воздуха, так что вода перед ее глазами пошла пузырями. Однако Эньон на этом не остановилась. Девица навалилась на нее всем весом, толкая вниз и удерживая ее под водой.

Джемма должна была бы испугаться, однако вместо страха почувствовала обжигающую ярость. Вода, наконец, очистилась от песка, позволив ей увидеть ноги Эньон. Выбросив вперед руки, Джемма схватила противницу за лодыжку и, призвав на помощь весь клокотавший в ее крови гнев, с силой дернула на себя. Эньон рухнула в воду с громким плеском, веером брызг и пронзительным воплем.

Джемма встала, жадно ловя ртом воздух. Легкие у нее горели, глаза слезились из-за мыла, оставшегося в воде после стирки.

— Глупая шлюха!

Эньон вынырнула из воды, скрючив пальцы когтями, и диким зверем бросилась на Джемму.

— Все еще хочешь драться? Ну, я не собираюсь покорно ждать, чтобы ты меня утопила, будь уверена.

Джемма сжала руку в кулак и направила удар прямо в лицо Эньон.

Всю ее руку пронзила острая боль, но Джемма тут же повторила удар. Эньон возмущенно взвыла, но ее шея вывернулась — и она с рычанием снова упала в воду. А в следующую секунду вокруг них река заплескалась с новой силой — мужчины забежали в воду между ними.

— Прекрати, Эньон.

Один из помощников Гордона вытащил соперницу Джеммы из воды, осуждающе хмурясь. Та продолжала вырываться и лягаться. Кто-то схватил Джемму за локоть, но она сбросила чужую руку.

— Меня держать не надо. Не я завязала эту драку. Но я не намерена покорно стоять, когда на меня набрасываются.

Джемма повернулась — и увидела, что прачки, которых Ула отправила работать на реку, стоят на берегу и смотрят на происходящее. Из башни стремительно выбежало еще несколько мужчин, следом за которыми появилась пара женщин. Стало ясно, откуда мужчины узнали о том, что Эньон на нее напала.

Однако большинство женщин просто стояли и смотрели.

Именно это оказалось самым болезненным ударом. Джемма стерла воду с лица и еще раз посмотрела на прачек. Это подруги и родственницы Эньон. И то, что Эньон пыталась ее утопить, не слишком всех их огорчало. Никто из них не сделал попытки ее остановить.

Ну конечно, она ведь англичанка! Наверняка в родне у большинства были убитые ее соотечественниками.

— Что тут за чертовщина?

Грозный вопрос Гордона заставил всех женщин вздрогнуть. С испуганными лицами они повернулись к своему лэрду. Выйдя из-за угла, он обвел всех пристальным взглядом, и его глаза остановились на Джемме, которая по- прежнему стояла по колено в воде.

Прорычав что-то по-гэльски, он устремил гневный взгляд на Эньон.

— Посадите ее в колодки. Ее будут пороть.