Он мучительно застонал, и еще одно гэльское ругательство слетело с его губ.

– Как хочешь, Сэм, но не говори, что я тебя не предупреждал.

Через час после того, как я отклонила его предложение, мне с трудом удавалось держаться в седле. Спина у меня болела, плечи затекли, а мышцы шеи совсем одеревенели. Так как дорога уже довольно давно наладилась, я, собственно, только и ждала, чтобы меня вернули в телегу с волами. Я молилась, чтобы это произошло как можно скорее, потому что долго я не продержусь. Я ерзала с одной ягодицы на другую, выпрямляла спину, пытаясь ее хоть немного разгрузить, но тщетно.

Громкий смех рядом прервал мою жалость к себе. Шон и Кайл направили лошадей к нашей возвышенности и широко ехидно улыбались. Я не понимала, что здесь такого смешного, так же, по-видимому, как и Пейтон.

Он бросил на братьев злобный взгляд и прошипел:

– Успокойся уже! Ерзаешь, как блоха!

Его выражение лица не сулило ничего хорошего, и, стиснув зубы, я постаралась больше не шевелиться. Очевидно, ему действительно было так неприятно мое присутствие, как говорил Шон. Ведь в его глазах я была Кэмероном – врагом. Враг, которому он хотел преподать всего один урок. Думаю, мне лучше не забывать об этом. Собрав всю гордость, которая у меня осталась, я выпятила подбородок. Ни в коем случае я не стала бы показывать свою слабость.

Я отвлеклась, любуясь искусной вышивкой на седле Кайла. Цветы чертополоха один за другим выстроились по краю на светлой коже.

Кайл пришпорил свою лошадь и поскакал дальше. Его булькающий смех был слышен даже тогда, когда он ускакал далеко вперед. Шон был не настолько тактичен.

– Если ты больше не можешь, брат, то с удовольствием поменяюсь местами, – предложил он, указывая на место перед собой в седле.

Энергично мотая головой, Пейтон процедил сквозь плотно сжатые зубы:

– Pog mo thon, Шон! Я уже начинаю думать, почему ты так хочешь принести эту жертву. Мне не нужна помощь.

Шон громко рассмеялся и пришпорил лошадь:

– Тебя не обманешь, так? – прокричал он через плечо и подмигнул мне.

Тихое «Тебя тоже» Пейтона я едва успела расслышать, потому что он уже спрыгнул с лошади. Суетливо закрепил подпругу и расправил свой килт, прежде чем жестом предложил мне спешиться.

– Что случилось? Почему мы остановились? – спросила я, глядя на наш отряд, который скрылся за очередным поворотом.

– Пройдемся немного пешком. Лошади нужна передышка.

Он залез в сумку, вытащил серебряную фляжку и сделал большой глоток, прежде чем подать ее мне.

– Вот, пей. Это придаст сил.

Я вздрогнула, когда протянула руку за фляжкой. Мои плечи яростно протестовали против любого движения.

– Ай!

С торжествующим выражением лица Пейтон посмотрел на меня.

– Разве я тебя не предупреждал? Вот, пей, это расслабляет мышцы. Или, по крайней мере, притупляет боль.

У меня было не так много доверия к шотландскому эликсиру жизни, но я все же сделала глоток виски.

Ух, если так будет продолжаться, я вернусь алкоголиком в свое время.

– Спасибо.

Я глубоко вздохнула. Наконец-то я могла упорядочить свои мысли, потому что мне больше не нужно было опасаться того, что я утомляю Пейтона своей близостью. Достаточно того, что он воспринял мою близость как бремя. Но если я хотела завоевать его доверие, то, наверное, должна была подстраиваться под его нелестное восприятие.

Небеса приняли темно-синий оттенок и вскоре должны были показать свое ночное звездное одеяние. Вершины гор вдалеке были черными тенями, образовавшими вокруг нас котел, и только вдалеке, в низине перед нами, можно было разглядеть слабый свет.

– Что это? – спросила я.

– Килерак. Там, надеюсь, мы найдем ночлег.

– А если нет?

Пейтон ухмыльнулся:

– Если нет, то придется заночевать в поле и греть друг друга.

И что это опять значит? Он совсем выбил меня из колеи своим поведением. В один момент – я обуза для него, и моя близость ему неприятна, в другой – он снова делает двусмысленные намеки. Может, он опять хотел преподать мне урок? Я неуверенно нахмурилась.

– Тогда нам не стоит мешкать, верно? – сказала я, потому что просто не знала, как понимать его слова. – Я действительно не хочу устраивать тебе еще одну неприятную ночь.

Я быстро ушла вперед, оставив Пейтона и лошадь позади. Даже когда я услышала, как они последовали за мной, я не остановилась. Черт, я уже не понимала саму себя. С одной стороны, он был твердолобым воином, который считал меня врагом, с другой стороны, он вызывал во мне чувства, которые я не смогла бы унять, даже если бы захотела. Кроме того, мне казалось, что я только что влюбилась в него, несмотря ни на что, хотя уже давно его любила. У шотландца рядом со мной отсутствовал суровый нрав Пейтона, который в течение двухсот семидесяти лет терпел проклятие. Его смех был заразителен, а в глазах мелькал лукавый огонек.

Даже сейчас, когда он шел за мной, я могла слышать в его голосе подавленный смех.

– Клянусь Богом, Сэм, ты даже не представляешь, какой неприятной была бы для меня эта ночь.

Несмотря на то, что я всеми силами пыталась понять, почему он презирает этот период своей жизни, меня все же ранило то, что я, по-видимому, была ему так противна. Я не знала, что в этом смешного. Для меня это был ад. Слезы навернулись мне на глаза, и я с ругательством вытерла их рукавом.

Пейтон с недоумением посмотрел на меня и небрежно бросил поводья своей лошади. Подошел ко мне так близко, что наши тела почти соприкасались.

– Эй, – прошептал он, пытаясь встретиться со мной взглядом. – Ну ладно тебе, это всего лишь шутка.

Я тяжело сглотнула, потому что его близость была так приятна. После всего, что я пережила, мне просто хотелось почувствовать его руки вокруг себя. Рассказать ему все и дать утешить меня.

– Почему ты надо мной издеваешься? – спросила я. – Ты так ненавидишь меня, что сидеть в седле позади меня – такое мучение? Почему ты так говоришь? Я не понимаю!

Он приподнял мой подбородок, и снова я увидела едва скрытое желание в его взгляде. Как это связать с его словами?

– Ты хочешь знать, почему я это говорю? – Он сильнее сжал мой подбородок, а другой рукой обхватил меня за талию и притянул к себе. – Потому что это правда. Поездка с тобой была испытанием. Ад на земле. Чистейшая пытка. Одна только мысль о том, чтобы согреть тебя ночью, твое тело так близко от моего, доводит меня до исступления. – Его хватка была твердой и непреклонной. Его слова словно хлестали кнутом, хотя он шептал их. – Ты Кэмерон, я тебе не доверяю. Хотя я бы с удовольствием сделал это. Но хочешь знать, что ты вызываешь во мне? О чем я думаю всякий раз, когда вижу тебя?