— У вас с Артуром сегодня родилась сестра, — ровно ответил Антон Борисович.

Приемную взорвал хриплый смех Миланы.

— Дочь! У тебя родилась дочь! — она не постеснялась нацелить на отца указательный палец. — Я начинаю верить в справедливость! Так тебе и надо!

— Веди себя прилично!

— Не указывай мне, как вести себя в моем офисе!

Света перехватила темный взгляд Ватаева, направленный на Милану. В нем явно читалось недовольство. А может, так выражалась тревога. По его черным глазами трудно что-то сказать определенно. Но обстановка определенно накалялась.

— Ой, ребята, надо же скинуться на подарок новорожденной! — жизнерадостно воскликнула Света. — По сколько скидываемся, как думаете, Юрий Валентинович? — даже Самсонов, кажется, опешил от ее слов. А Света продолжала. — Так, в общем, кто сколько может, деньги мне. Сейчас еще открыточку подпишем от всего коллектива. И шарики надуем, у меня где-то завалялись. И даже, кажется, розовые. Вы подождете, Антон Борисович?

В приемной повисла тишина. Которую нарушил низкий раскатистый смех Ватаева. Все присутствующие, буквально раскрыв рты, смотрели на смеющегося начбеза. Перестал смеяться Марат так же резко, как начал. Шумно выдохнул.

— Шарики. Шарики, блядь. Теперь я знаю, кто у нас в офисе обладает ярко выраженным анти-кризисным мышлением.

— Точно — негромко согласился с Ватаевым Юрий Валентинович.

— Если вы закончили веселиться, то я подведу итог, с вашего позволения, — ни к кому конкретно не обращаясь, бесцветно произнесла Милана. А потом повернулась к отцу. — Когда ребенок получит имя и документы, сообщи мне. Мы перепишем на ребенка часть акций. Но управлять она ими сможет только при достижении совершеннолетия, не рассчитывай ни на что.

— Можно подумать, — процедил Балашов. — Такая ценность…

— Акции агрокомплекса «Балашовский»? — голос у Миланы престал быть бесцветным, теперь он стал отчетливо язвительным. — Очень ценные бумаги, уверяю тебя. И будут расти в цене. Но если тебе твои не нужны, я с удовольствием у тебя их выкуплю. Обсудим? — она кивнула в сторону кабинета.

Антон Борисович как-то неопределенно дернул головой и, ни с кем не попрощавшись, вышел из приемной.

— Ну вот, — вздохнула Света. — И шариков ждать не стал.

— Марату Хасановичу предложи, — Милана положила руку на дверную ручку своего кабинета. — Он любит… шарики.

Взглядом, которым проводил спину Миланы Ватаев, можно было испепелить. А Милана даже не споткнулась. Но Светлана была уверена, что за несколько секунд до этого, когда Милана говорила об акциях, в этом взгляде на краткий миг промелькнуло восхищение.

Впрочем, в случае с Маратом Хасановичем ни в чем нельзя быть уверенной точно.

* * *

Светлана: Ватаев монстр! Просто монстр, я тебе это точно говорю. Мне кажется, этот человек взглядом способен усмирить стаю мартышек! Но… не Милану.

Светлана: Сатана Самсонов принес мне сегодня шоколадку. Я делаю карьеру! Сам повелитель ада приносит мне сладкое. Но Милана отобрала. Опять.

Светлана: У Паши жена беременна, представляешь! Я надеюсь, он теперь перестанет ко всем в офисе подкатывать с сомнительными комплиментами. Хотя что-то мне кажется, что вряд ли.

Светлана: Нет, монстр не Ватаев, монстр — Милана! Возвращайся скорее и спасай коллектив, пока она никого не съела!

* * *

Артур отложил телефон. А потом, дав себе слово, что это в последний раз, снова включил голосовые Светы на повтор.

Наверное, без ее сообщений он бы точно двинулся рассудком. Когда надо было добиться этой операции — он нечего не боялся. У него была цель. У него был план действий. А теперь… теперь от Артура уже ничего не зависело… И подготовка, как назло, затягивалась. Вместо задекларированных трех недель на обследования и подготовку ушел месяц. Месяц ничегонеделанья и ожидания. И только вежливые и обтекаемые формулировки.

«Не волнуйтесь, герр Балашоф, случай оказался чуть более сложным, чем мы рассчитывали, нам требуется несколько больше времени, чем мы планировали. Все должно быть изучено предельно точно, вы же понимаете? Только в этом случаем мы можем рассчитывать на успех»

Да, на успех можно только рассчитывать. Нет никаких гарантий. Может получиться, а может — нет. И Артур подписал все необходимые документы. Что он предупрежден о том, что дорогостоящая операция может не дать никакого эффекта. И претензий, в случае чего, Артур Балашов не имеет. Он платит в первую очередь за надежду. И за шанс. Единственное, на что он может рассчитывать. Самые дорогие вещи не имеют материального воплощения — это Артур теперь точно знал.

Но как же трудно ждать. Ничего не делать и ждать. Если бы не сообщения от двух женщин — Светланы и Миланы, он бы и в самом деле не выдержал. Наверное, не выдержал бы. А так ежедневно он получал порцию сообщений — от Светы и сестры.

От Миланы приходили отчеты по деятельности холдинга. Так же сестра советовалась с ним по рабочим моментам, они регулярно обсуждали вопросы подготовки к операции.

На долю Светы пришелся весь эмоциональный блок. Он иногда до слез смеялся над ее голосовыми. Именно так — от смеха слезы выступали на глазах, и никак иначе. Да, у Светы определенно есть комический талант. Он раз за разом пересушивал ее краткие зарисовки из жизни головного офиса агрокомплекса «Балашовский». Именно они позволяли Артуру дышать.

Артур не просил и не поручал Милане взять Свету на работу к ним в офис. Ему эта идея даже не пришла в голову. А вот Милана — гений. У сестры всегда присутствовала способность генерировать креативные идеи, но эта — перекрыла все предыдущие. Как они вообще раньше без Светы жили? Как он сам без нее справлялся?!

Без нее никак.

И он выдержит. Выдержит все это время подготовки. И выдержит то, самое трудное, что еще предстоит — три недели в повязке. Когда ты не знаешь — получилось или нет. И руки будут дико чесаться, Артур это точно знал, что будут — снять повязку и проверить — ты видишь или вокруг тьма. Снова тьма. Та же тьма. Но снимать повязку раньше срока категорически нельзя, Артура заранее предупредили врачи. И предупредят еще не раз. Наверное — но уже после операции.

Он все выдержит. Потому что у него есть цель. И эта цель — увидеть свет. Увидеть Светлану.

* * *

— Доставай! — такими словами встретила Свету Милана.

— Что именно? — осторожно поинтересовалась Светлана, прикрывая за собой дверь кабинета.

— Все, что угодно! — Милана торопливо складывала бумаги и распихивала их по папкам. — Там, в шкафу, найди какую-нибудь бутылку. И стаканы.

Светлана медленно повернулась и молча уставилась на Милану. Несколько секунд две молодые женщины смотрели друг на друга.

— Уже? — тихо выдохнула Света.