«Дурак!» – сердито произнесла Таня, отходя вглубь комнаты.

Через пять минут она снова вернулась к окну, потому что сердце рвалось туда. Словно магнит, притягивающийся к железу, Таня прилипла к окну. Паша сидел с опущенной головой. Большие капли дождя сильнее застучали по стеклу. Ветки деревьев от ветра наклоняло книзу. Мокрая листва от очередного порыва взлетела вверх.

«Зачем так унижаться, раз не любит меня? Ох, как ненавижу! И всё-таки, как мне жалко его, мокнет под дождём. Ради чего?»

– Дочь, почему без света? – вошла в комнату мама.

Таня быстро отбежала от окна, делая вид, что ничего не произошло, включила настольную лампу. Затем девочка быстро задвинула шторы. Наталья Ивановна хитро покосилась на взволнованную девочку, посмотрела в окно.

– Это он? – спросила она.

– О ком ты? Я не понимаю…

– Прекрасно понимаешь!

– Да, он! Глаза бы мои его не видели!

– Ведь ты его любишь!

– НЕТ! Не люблю! Ненавижу его!

– Говорила с ним?

– Даже не собираюсь, после всего… видеть не хочу!

– Согласись, не просто так он сидит под дождём, значит, ему есть что сказать.

– Пусть Юле всё скажет!

– Вот здесь ты неправа, нельзя долго держать злобу на человека, выйди к нему, поговори.

– Мам, после того, как он на меня поспорил, о чём мне с ним говорить?

– О том, что ты прощаешь его…

– Прощаю? – возмутилась Таня. – За что? За то, что мной играл? Что унизил меня? За это прощать?

– Да, а ты будь умнее, поговори с ним, и пусть он дальше идёт своей дорогой, а ты своей, как два совершенно незнакомых человека.

– Не буду никого прощать! Я его любила, а он…

– Всегда надо уметь прощать, и тогда на душе станет легче. Поговори с ним.

– Не знала, что ты такая заступница тех, кто обижает твою дочь.

– Обида – ещё не повод не прощать. Вот увидишь, простишь и легче станет жить дальше. Это всё равно что скинуть с плеч огромный камень.

– Но только ради тебя, – сдалась Таня.

На самом деле она уже давно была готова выйти на улицу, но гордость останавливала.

Таня с равнодушным лицом оделась и спустилась вниз, встала под козырёк возле двери. На улице, мокрый до последней нитки, на лавочке продолжал сидеть Паша. С его волос стекали ручейки по щекам и шее. Ветер дул так сильно, что Таня в момент продрогла.

– Ты промок уже до нитки, иди домой, а то заболеешь.

– Я же сказал, пока не поговорим, с места не сдвинусь, – подскочил он.

– Неужели всю ночь готов простоять вот так? – не верила Таня.

– Пока не поговорим, ночь, день, неделю буду здесь стоять.

– О чём говорить? Как ты меня предал? Как поспорил на меня? Как разбил моё сердце?

– О том, что я люблю тебя?

– А я тебя нет!

– Нет любишь! Сердцем чувствую, любишь!

– Ты всем говоришь подобные вещи, когда поступаешь так же, как со мной?

– У меня, кроме тебя, никого не было…

– Ха-ха-ха! Самому не смешно?

– Нет, не смешно. Говорю как есть.

– Меня не интересует эта информация, – сухо ответила Таня.

– Тань, пожалуйста, выслушай меня. Нам надо поговорить! – стоял на своём Паша.

– Не о чем нам разговаривать.

– Ошибаешься, есть о чём! И это важно! Для нас обоих!

Таня тяжело вздохнула. Нанесённая Пашей рана снова открылась и болела.

– Я не желаю тебя слушать! – воскликнула она.

– Но… я тебя люблю!

– Скажи это Юле!

– Юля здесь ни при чём! Мне Юля не нужна! Я тебя люблю! С первого взгляда! Как увидел!

– Иди домой! Мне надоело слушать твои оправдания, хватит уже надо мной издеваться, – расплакалась от обиды Таня. – Спор выиграл, что тебе ещё надо?

Сильная боль в очередной раз пронзила сердце девочки. Да, она всё ещё любила Пашу. И как бы ни старалась, как бы ни обманывала саму себя, она всё ещё любила его карие глаза, которые сейчас пристально впивались в её глаза.

– Не плачь, пожалуйста, мне больно видеть твои слёзы.

– Уходи!

– Я не пошевелюсь, пока мы не поговорим! – твердил Паша. – Я всё знаю, что он сделал!

– Ха! У тебя раздвоение личности? – опешила от такого Таня.

– Нет! Просто хочу, чтобы всё встало на свои места, знаю, как тебе больно, но поверь, мне больно не меньше. Если б знал, что так случится, не позволил бы ему поступить так!

– Кому «ему»? У тебя крыша поехала уже? – возмутилась Таня. – Мне на самом деле больно! И эту боль причинил мне ты! Ты и никто другой! Слышишь? Ты! Ты! Ты!!! Ты!!! – закричала Таня. – Для чего я должна здесь стоять и всё выслушивать?

– Выслушай меня, только прошу, не перебивай! – смотрел Паша ей прямо в глаза.

От такого взгляда Таня чувствовала, как сердце рвётся к нему. Как её душа словно вырывается из тела и хочет к нему. Она отвела глаза в сторону; боясь совершить глупость, сухо сказала:

– Говори, у тебя пять минут. Мне холодно и хочется поскорее уйти домой и больше никогда не видеть тебя.

– Меня зовут Андрей, а Паша – мой брат-близнец. Это он спорил с Юлей, не я…

Таня застыла на месте. Подобного хода событий она не могла себе даже представить!

– Не мог придумать что-то поинтересней? – ожила она. – К примеру, Юля тебя околдовала или что ты вообще не спорил на меня! Придумал чушь несусветную!

– Помнишь прогулку на Воробьёвых горах? Так это я был с тобой! – не слушал её Паша. – А помнишь, как нёс тебя домой на руках? Я как увидел тебя, понял, что нашёл ту единственную.

Перед глазами Тани промелькнули все перечисленные события. Новая порция боли сковала сердце девочки. Таня в голос разрыдалась.

– Правильно Маша говорила, ты словно красивое яблоко, которое страшно укусить, вдруг оно внутри кислое, – вспомнила она слова подруги. – А в твоём случае это яблоко гнилое, как твоя душа.

– Неправда! Всё ложь! Моя душа любит тебя, вспомни первый наш поцелуй…

– Всё это оправдания! – не хотела слушать Таня.

– Зачем напоминаешь, мне больно об этом думать! Я безумно сильно хочу тебя забыть! Вычеркнуть из памяти! Освободить своё сердце и дать ему спокойно жить! Вернуть то время, когда впервые согласилась пойти с тобой в кафе! И поверь, такой ошибки я бы точно не повторила!

– Паша попросил меня с тобой погулять, потому что он в тот день пошёл на свидание с другой, – словно не слыша упрёков, продолжал мальчик.