— Сегодня, — проговорил он, — о работе я не хочу даже слышать! Хватит того, что она мне и так уже скоро сниться начнет. Разве что…

Он бросил мимолетный взгляд в сторону парочки за стеклом.

— Может, я растоплю камин в большой зале, и ты что-нибудь сыграешь мне, Вивиан? Ты так давно не садилась к роялю.

Герцогиня эль Хаарт, помедлив, опустила ресницы еще ниже. И помолчав, несколько принужденно, как вдруг показалось ее мужу, улыбнулась.

— Инструмент наверняка расстроен, — пожав плечами, сказала в ответ она. — Но если ты хочешь, конечно, я с радостью тебе поиграю.

От камина в промерзшей за зиму бальной зале не было никакого толку, он создавал лишь иллюзию тепла. И как госпожа Делани не отморозила себе вчера все пальцы, отстраненно подумал Кендал, взмахом левой руки перемещая рояль поближе к камину, а взмахом правой — отправив вслед за ним старый, обитый бархатом диванчик. Снял с последнего чехол, поморщился от пыли и, оглядев залу, вновь поднял руки. На огонь надежды мало, придется самому. Его светлость вывел в воздухе перед собой перевернутую восьмерку и прикрыл глаза. Мягкий, с каждой секундой усиливающийся жар пошел от раскрытых ладоней, расходясь во все стороны невидимыми волнами. Минут пять — и здесь можно будет находится, не опасаясь промерзнуть до самых костей и назавтра слечь с простудой… Когда двери залы вновь приоткрылись, впуская внутрь герцогиню, всё уже было вполне готово. Вивиан посмотрела на мужа, сидящего на диванчике в ожидании, потом перевела взгляд на рояль, подошла к нему и села.

— Что тебе сыграть?

Кендал пожал плечами и закинул ногу на ногу.

— Что хочешь, дорогая. Неважно.

Вивиан, склонив голову, опустила пальцы на клавиши слоновой кости.

— Может быть, «На берегу лесного озера»? — задумчиво сказала она. Муж, прикрыв глаза, откинулся на спинку дивана и кивнул:

— Пожалуй. Мне всегда нравилась эта вещь…

Вивиан заиграла. Ее белые тонкие пальцы, не отягощенные кольцами — дома герцогиня не носила даже обручальное — легко порхали над клавишами, плетя тонкий и нежный, щемящий душу узор мелодии. Кендал и правда любил это старое, почти забытое произведение, оно неизменно трогало его своим изяществом и простотой, навевая тихую, приятную грусть: перед глазами вставали золотящиеся под первыми лучами солнца стволы сосен, мелкой рябью искрилась речная гладь, шумело мельничное колесо, а высоко над головой, меж зеленых крон, синело чистое небо. Белая усадьба… Он увез оттуда Вивиан много лет назад, но они оба так или иначе в мыслях все время туда возвращались. Герцог эль Хаарт, медленно покачивая ногой в такт музыке, приоткрыл глаза и посмотрел на жену. Вивиан играла — как всегда, безупречно, тоже чуть покачиваясь на скамеечке. Тонкий профиль без единого изъяна, высоко убранные пепельные волосы, длинная гибкая шея… Совершенство. Истинное совершенство, застывшее в своем холодном великолепии, как в прозрачном кристалле льда; не женщина, богиня, спустившаяся к нему с недосягаемой высоты Пятого неба — неподвластная времени, непостижимая в своем вечном спокойствии. Можно ли поверить, что когда-то, в той, другой жизни, она смеялась, бегала босиком по мокрой от росы траве, собирала в ладони терпкую, кисло-сладкую ежевику — и любила?.. Так, как не полюбит уже никогда?

Кендал, привычно уже ощутив где-то под сердцем знакомую боль, вновь смежил веки. Он не жалел о том, что когда-то все же уговорил Вивиан стать его женой — понимая сейчас так же отчетливо, как и в тот день, что она никогда не ответит ему взаимностью, зная, что сердце ее умерло вместе с тем, другим, и догадываясь, что сама Вивиан, в отличие от него, очень скоро поймет, какую ошибку она совершила. Но он не мог без нее. И тогда, и теперь. А она… Она, наверное, в конечном итоге просто смирилась, изо дня в день безупречно выполняя обязанности герцогини эль Хаарт, супруги первого алхимика Геона и матери двоих сыновей. Кендалу не в чем было ее упрекнуть — Вивиан была прекрасной женой. Она никогда с ним не спорила, никогда ни в чем ему не отказывала и за все те шестнадцать лет, что они были женаты, она ни разу не дала ни малейшего повода усомниться в том, что муж — единственный мужчина, имеющий для нее значение. Жаль только, что «иметь значение» и «много значить» — порой очень разные вещи…

Глубоко уйдя в свои невеселые думы, его светлость не сразу понял, что музыка стихла. Вивиан перестала играть, и сумеречную пустынную залу вновь накрыла тишина. Кендал открыл глаза: жена сидела за роялем, опустив руки на колени. Все-таки вид у нее неважный, подумал Кендал.

— Все в порядке, дорогая? — с легким беспокойством спросил он. Жена, помедлив, обернулась.

— Она часто играет здесь по ночам, — вдруг сказала Вивиан. — Ты знал?

Герцог, которого внезапность вопроса застала врасплох, не сразу нашелся с ответом.

— Ты имеешь в виду госпожу Делани? Да, я вчера слышал, как она играла. Странный выбор времени для такого занятия, однако… Или музыка тебя все-таки разбудила?

Вивиан медленно покачала головой.

— На втором этаже ее не слышно. Просто пару недель назад мне не спалось и я спустилась вниз… Неважно. Так как тебе?..

Она посмотрела на него, и Кендал, к немалому своему удивлению, прочел в этом взгляде неуверенность, смешанную с затаенной тревогой. «Как тебе» — что?

— Я не очень понимаю, дорогая… — растерянно начал он, но умолк — Вивиан, не сводя глаз с его лица, улыбнулась какой-то странной улыбкой.

— Вчера я слышала, как ты вернулся, — сказала она.

Герцог открыл рот. Потом закрыл. И с каким-то невнятным восклицанием вновь откинулся на бархатную спинку дивана.

— Во имя богов, Вивиан, — устало проговорил он, — это же просто смешно! Госпожа Делани мне в дочери годится!

От рояля до него долетел тихий, чуть слышный вздох. «Значит, дело только в этом?» — словно бы говорил он. Герцог эль Хаарт нахмурился. С чего вдруг Вивиан начали беспокоить другие женщины? Что с ней происходит? Он вспомнил ее утреннюю бледность, легкое напряжение, вдруг сковавшее ее фигуру там, у окна столовой… Что-то ее гложет, но что? Будь это обычная женская ревность — а Кендал многое бы отдал, чтобы это было так, но увы — он бы понял. Но это? Эта тревога в глазах, эти странные вопросы, очевидный намек в ее последних словах?.. Она не спала, когда он вернулся, значит, скорее всего, видела, как он выходил из коридора, ведущего к бальной зале, следом за воспитательницей. Но что с того? Какое это имеет значение?

— Вивиан, — герцог поднялся, подошел к жене и остановился у нее за спиной, положив ладони ей на плечи. — Я правда не понимаю, откуда у тебя такие мысли. Конечно, госпожа Делани для тебя человек новый и ты можешь в ней сомневаться — но ведь меня-то ты знаешь!

Она снова вздохнула, правда, теперь уже, кажется, не так тоскливо. И подняла голову:

— Извини. Это, верно, все бессонница. Такая погода…

Кендал, улыбнувшись, наклонился и коснулся губами ее гладкого прохладного лба.