Еще до завершения контрнаступления под Москвой в Ставке ВГК 5 января 1942 г. состоялось расширенное заседание с участием Сталина, генерала армии Жукова, маршалов Шапошникова и Ворошилова, Маленкова, Вознесенского. На заседании обсуждался план предстоящих военных действий. Сталин, переоценив успехи, достигнутые в контрнаступлении под Москвой, считал необходимым осуществить крупные наступательные операции одновременно на всех стратегических направлениях, чтобы создать условия для полного разгрома вермахта уже в 1942 г. Замысел состоял в том, чтобы развернуть общее наступление силами девяти фронтов одновременно от Ладожского озера до Черного моря. Главный удар намечалось нанести на центральном — Западном направлении, по наиболее сильной группировке врага — группе армий «Центр». Эта задача возлагалась на левое крыло Северо-Западного фронта, Калининский, Западный и Брянский фронты, которым путем двустороннего охвата главных сил неприятеля предстояло окружить и уничтожить их в районе Ржева, Вязьмы и Смоленска. Группу армий «Север» должны были разгромить войска Ленинградского, Волховского и правого крыла Северо-Западного фронтов. Им же ставилась задача деблокировать Ленинград. Войскам Юго-Западного и Южного фронтов предстояло разбить главные силы группы армий «Юг» и освободить Донбасс. Армиям Кавказского фронта при содействии Черноморского флота надлежало завершить освобождение Крыма. Переход в общее наступление предполагалось осуществить в крайне сжатые сроки.

В целом фронтам предстояло окружить и уничтожить главные силы трех групп армий противника и к весне продвинуться на глубину 300–400 км. Нереальность такого замысла вытекала уже из фактического состояния советских войск. Красная Армия насчитывала около 4,2 млн человек, 28 тыс. орудий и минометов, 1780 танков, из них 506 тяжелых и средних. Им противостояли войска Германии и ее союзников численностью около 4 млн человек, около 35 тыс. орудий и минометов и 1500 танков[180]. Советские фронты ни на одном из направлений не имели ни количественного, ни качественного перевеса над противником. Более половины дивизий действующей армии имели примерно 50 % штатного состава. Особенно сильно были обескровлены соединения Западного и Калининского фронтов, которые вели непрерывные бои с главной ударной группировкой вермахта, наступавшей на Москву. Эти же фронты играли главную роль и в развернувшемся контрнаступлении.

После совещания Сталин поручил Шапошникову обобщить опыт предыдущих боевых действий и выработать рекомендации по его использованию в предстоящем наступлении. Эту задачу начальник Генштаба возложил на своего заместителя. Василевский, тщательно проанализировав опыт контрнаступления под Москвой, 9 января представил Сталину проект директивного письма Ставки. Он внес в него ряд правок и около двух часов ночи 10 января подписал этот документ. Свою подпись поставил и Василевский.

Директивное письмо за № 03 было адресовано военным советам фронтов. В нем нашло отражение требование Сталина о полном разгроме противника в 1942 г[181]. Для осуществления этой задачи войска должны научиться взламывать оборонительную линию противника, организовывать прорыв его обороны на всю ее глубину и тем самым открыть дорогу для продвижения пехоты, танков, кавалерии. С этой целью требовалось «заменить в практике наших армий и фронтов действия отдельными дивизиями, расположенными цепочкой, действиями ударных групп, сосредоточенных в одном направлении». В каждой армии предписывалось в состав ударной группы включить три-четыре дивизии и 60–80 орудий, а в каждом фронте — несколько армий и 150–200 орудий.

Далее в письме говорилось:

«Чтобы артиллерийскую поддержку сделать действенной, а наступление пехоты эффективным, нужно от практики артиллерийской подготовки перейти к практике артиллерийского наступления.

Что это означает?

Это означает, во-первых, что артиллерия не может ограничиваться разовыми действиями в течение часа или двух часов перед наступлением, а должна наступать вместе с пехотой, должна вести огонь при небольших перерывах за все время наступления, пока не будет взломана оборонительная линия противника на всю ее глубину.

Это означает, во-вторых, что пехота должна наступать не после прекращения артиллерийского огня, как это имеет место при так называемой артиллерийской подготовке, а вместе с наступлением артиллерией, под гром артиллерийского огня, под звуки артиллерийской “музыки”.

Это означает, в-третьих, что артиллерия должна действовать не вразброс, а сосредоточенно, и она должна быть сосредоточена не в любом месте фронта, а в районе действия ударной группы армии, фронта, и только в этом районе, ибо без этого условия немыслимо артиллерийское наступление».

В соответствии с решениями, принятыми Ставкой ВГК, фронты без оперативной паузы развернули общее наступление. 7 января 1942 г. Волховский фронт и левое крыло Ленинградского фронта приступили к проведению Любаньской, основные силы СевероЗападного фронта — Демянской и его левое крыло — Торопецко-Холмской операций. На следующий день Западный и Калининский фронты начали Ржевско-Вяземскую операцию. Позднее, 18 января, в наступление включились Юго-Западный и Южный фронты, проводившие Барвенково-Лозовскую операцию. Все это потребовало от Ставки ВГК и Генштаба крайне напряженной работы по обеспечению надежного руководства военными действиями, оперативного и материально-технического обеспечения войск. Основная нагрузка, как и прежде, легла на Оперативное управление Генштаба. В связи с тем, что Шапошников снова заболел, Александру Михайловичу снова пришлось исполнять обязанности начальника Генштаба. Он все чаще вызывался в кабинет Сталина для обсуждения тех или иных вопросов. Под директивами и приказами Ставки мы в основном видим подписи двух человек — Сталина и Василевского. В ряде случаев Александр Михайлович подписывает оперативные документы от имени или по поручению Верховного Главнокомандующего или Ставки.

Наряду с Василевским, еще одним доверенным лицом Верховного стал генерал армии Жуков. Два друга, Александр Михайлович и Георгий Константинович, обладали стратегическим чутьем, умели правильно оценивать обстановку, делать из этой оценки верные выводы, предлагая решения, от которых зависели ход и исход той или иной операции. Это, конечно, не означает, что Василевский и Жуков не совершали ошибок. Они, естественно, были. Но бесспорно то, что их с каждым разом становилось все меньше. Василевский и Жуков учились в ходе военных действий, ибо ни в одной академии не могут научить тому, что познается на практике. Правда, Сталин не всегда прислушивался к советам и предложениям Василевского и Жукова. В результате принимались не всегда верные решения, пагубно влиявшие на ход событий. Но в тех случаях, когда Верховный воспринимал правильно все, что ему предлагали, результат всегда был положительным.

Мы не имеем возможности, учитывая объем книги, подробно рассказывать о той титанической работе, которую выполнял Василевский в рассматриваемый период. А потому остановимся лишь на отдельных моментах, характеризующих его как главного оператора Красной Армии. А в этом качестве он предстает перед нами жестким, расчетливым и проницательным военачальником, умеющим четко формулировать свои замыслы, твердо проводить в жизнь принятые решения. Василевский становится весомой фигурой на военном Олимпе, с которым считались именитые военачальники.