возможно в коммунальной квартире, придавала цель моей жизни. И я была счастлива, пока он лежал в кровати и не выходил в коридор, где мог встретиться с соседями, которые способны потревожить чей угодно покой даже просто через стену. Чем дольше он их не увидит, а они – его, тем лучше. Но я ждала того, что рано или поздно произойдёт – он захочет пойти в душ или туалет, пока в душ не понадобилось мне.

– Я пойду в душ, – аккуратно сказала я, вооружившись полотенцем и пластиковым контейнером, в котором хранила ванные принадлежности.

– Я с тобой, – сказал он, будто боясь остаться в одиночестве.

– Со мной?

– Да.

– Тогда вам нужно одеться.

– Прямо совсем?

– К сожалению, – сказала я, потупив глаза в пол.

Он неохотно натянул, звякнув ремнём, джинсы, а футболку закинул на плечо. Я не стала настаивать, чтобы он её надел, приоткрыла дверь и высунула голову из проёма, чтобы проверить, нет ли кого в коридоре и свободна ли ванная. Путь казался открытым.

Я предложила ему надеть мои тапочки – вторых для гостей у меня не было, и мне самой пришлось выйти в коридор босиком. Хотя до ванной было не больше пяти метров, меня пронзило новое необычное впечатление, сродни тому, как выйти на улицу голой. Я чувствовала себя голым солдатом на вражеской территории. Он, кажется, чувствовал себя схожим образом. Мы поплелись в ванную по холодному коридору, я – на цыпочках, а он – вплотную прижимаясь ко мне. В ванной его поразило всё, но больше всего – шесть стоящих вдоль стен стиральных машин.

– Ничего себе, шесть машинок! Здесь надо снимать кино! Представляешь, что будет, если их все сразу включить? – от этой идеи он разразился дьявольским смехом, отразившимся эхом по гулкой ванной.

– Никогда не пробовала, – ответила я, пожалев, что раньше это не приходило мне в голову.

На ближайшую к ванной машинку я поставила контейнер с тюбиками и флаконами, на другую мы сложили одежду и полотенце. Я регулировала температуру воды, подкручивая тумблеры на газовой колонке, а он читал вслух прилепленное скотчем к стене пожелтевшее и волнистое от влажности объявление – инструкцию Мосгаза о том, как правильно пользоваться газовой колонкой. Мы вместе залезли в ванну. Напор воды ему не понравился – слишком слабый, просил включить посильнее, но это был возможный максимум.

– Никогда не мылся с мылом, – сказал он, когда я протянула ему намыленную мочалку.

Я стояла сзади него, слизывала солоноватые на вкус капли воды с его усыпанной родинками спины. Уровень воды в ванне, пока мы мылись, поднялся до щиколоток. Вода гулко шумела в трубах. Мы по очереди почистили зубы одной щёткой, вытерлись одним полотенцем – я уступила ему сделать это первым, а сама вытиралась уже довольно влажным полотенцем.

На обратном пути я так же предварительно выглянула из щёлочки дверного проёма, и нам удалось незаметно, не встретив соседей, проскочить в комнату. И очень вовремя. Стоило мне только закрыть дверь, как я услышала шарканье ног по коридору. Щёлкнул шпингалет на двери ванной. Квартира над переулком проснулась, а мне было нечего делать, кроме как смотреть на Профессора и ломать голову над тем, как заставить его смеяться.

Он медлил вступить в жизнь, а мне, хоть и не терпелось вырваться в день, пришлось затаиться, пока он не даст отмашки, и ограничиться суетой с кофе, заваривая новый, попеременно моя стаканы, чтобы его не успел опустеть. Я носилась по коридору, из комнаты в кухню, из кухни в комнату. По комнате из угла в угол, бессвязно щебетала всякие глупости. Он либо не слушал, уткнувшись в телефон, либо изображал комический интерес:

– Да ты что? Неужели? Как же я раньше жил без этой информации?

Он говорил это с огромным актёрским талантом. И я дико хохотала.

За окном было ещё светло, но короткий день уже клонился к вечеру. Я предложила пойти в кино на медленный фестивальный фильм из тех, что показывают с субтитрами на языке оригинала.

– Не хотите пойти в кино? Сейчас показывают новый фильм Йоргоса Лантимоса «Фаворитка».

– Боже, Соня, это же ужасно скучно!

– Но у него «Оскар»!

– С тобой я пойду только на эротический фильм. А этот не эротический.

– Но там есть лесбиянки.

– Фу, – ответил он и захохотал звонко, словно посыпались золотые монеты.

Пусть моё предложение не пришлось ему по душе, но он смеялся, – я уже сбилась со счёта, какой раз за сегодня, – а больше ничего мне не было нужно. А потом он сказал, что, так и быть, выгуляет меня – сводит на открытие выставки в мастерской его друга, художника.

Я не могла поверить, что он готов показаться со мной на людях, особенно после событий прошлой ночи, и от радости запрыгала чуть ли не до потолка.

– Я знаю, что мы сделаем, – говорил он, – купим мороженое, будем идти под дождём и есть его, пока все остальные ёжатся под зонтиками.

Мы вышли на улицу так же внезапно, как обрушился вечер стёршегося в бесконечности дня. Едва показавшееся сегодня солнце спускалось к горизонту, но идти на выставку было ещё рано. Собирались серые тучи, шёл мелкий дождь. Порыв ветра раскачивал висящие на железных подпорках урны и одной рукой взметал из них разноцветный мусор, – тот, вращаясь, взмывал в воздух, как заколдованный, – а другой рукой перекатывал по земле вереницу рифлёных стаканчиков из-под кофе.

В безымянном магазине на углу лающего полицейскими сиренами переулка и виляющей коротким раздвоенным хвостом Солянки мы купили мороженое у полной женщины в синем фартуке, которая не двигалась, а плыла над полом, как я плыла в мечтах над действительностью. Мы пойдём на эротический фильм – так, лёжа в постели, обещал мне Профессор, нагой принц, прирождённый актёр. Откусывая мороженое, я пробовала мечту на вкус – мы шли на выставку, где будет полно его друзей, а в другой день вдвоём пойдём на эротический фильм. День будет голубой, а жизнь солнечной. Воздух будет пахнуть ванильным мороженым, а с неба будет лететь кокосовая стружка. Моё сердце трепетало, будто вырванное из горячего тела.

Я мало за свою жизнь видела эротических фильмов, но хорошо помнила один, который бесконечное количество раз в детстве во время летних каникул пересматривала на кассете с подружкой, которая учила меня целоваться. Он назывался «Горькая луна». Название заворожило меня. Потом мы засовывали кассету обратно в шкаф, пряча под стопку с детскими фильмами, и готовили на ужин к приходу родителей фруктовый салат со сладким жидким йогуртом.

Мокрые улицы в свете