Я не буду переживать, пока не удостоверюсь, сказала она себе, доставая письмо Джордана из-под дивана. Тизб оживилась, ожидая свою новую игрушку Элиз посмотрела в ее ждущие глаза, затем положила скомканную бумагу у ног кошки и погладила ее по голове. Когда Элиз убрала руку, Тизб потерлась о ладонь и нежно лизнула ее указательный палец.

Элиз села на пол, пораженная наступившим перемирием. Кошки никогда раньше не ласкались к ней, сохраняли враждебную дистанцию. От этого нежданного акта кошачьей преданности на сердце полегчало.

Она выживет. Обида угаснет, притупится боль.

Она с головой уйдет в работу. Щедрое вознаграждение Джордана позволит ей долгое время не беспокоиться об оплате по счетам. Может, она возьмет отпуск, уедет из унылого Чикаго. Навестит отца и Дорти во Флориде. И попытается наладить отношения с мачехой. Перспектива отдыха на солнце и долгих прогулок в одиночестве по пляжу принесла первые проблески надежды.

Она уедет на следующий день после свадьбы Джордана. К тому времени все ее волнения улягутся, и она продолжит жить как раньше.

Элиз стояла посередине длинного прохода огромной пресвитерианской церкви, готического островка спокойствия, приютившегося среди небоскребов и универмагов. Она еще не бывала здесь на венчании, но в саму церковь заглядывала частенько — полюбоваться массивными колоннами и сводами из темного дерева.

Оставалось меньше часа до того, как соберутся гости. Они заполнят лишь четверть помещения. Чтобы занять свободную площадь, Элиз украсила центр цветами и зеленью. Запах свежести заполнил неподвижный воздух.

Тишина была нарушена звуками органа, и она подняла глаза на огромные хоры. Собравшийся начать репетицию органист, фигура которого выделялась на фоне восхитительного витража позади церкви, махнул ей рукой — музыку для службы выбирала Элиз.

При звуке величественной «Мелодии для трубы» Перселла она почувствовала внезапную острую боль в сердце.

Сможет ли она пережить этот день? Будь ее воля, она осталась бы дома в постели с порцией мороженого на завтрак и безумными попытками забыть значение этого дня. Но — снова и снова говорила она себе дело есть дело, проследить за ходом свадьбы Прентисса — ее долг. Иначе не найдешь места от беспокойства. Ну и, разумеется, ее разбирало любопытство: хотелось самой увидеть, кого в конце концов выбрал в невесты Джордан.

— Какой прекрасный день! Как по заказу, — раздался рядом с ней знакомый голос.

Элиз перевела взгляд с хоров на Дону, которая медленно шла по проходу, осматривая величественную архитектуру и цветочные композиции, составленные Элиз.

— Солнечный весенний день без малейшего намека на дождь. Элиз, церковь выглядит просто потрясающе.

— Правда? Это венчание будет самым замечательным из всех, какие я готовила.

Дона засмеялась.

— Ты говоришь так о каждой своей свадьбе.

— Эта особенная, — ответила Элиз дрожащим голосом.

На сей раз Элиз говорила чистую правду — эта свадьба была особенной, ведь она готовила ее для себя.

— Эй, ты в порядке? — Дона подбежала и схватила ее за руку.

Элиз смахнула слезу со щеки и с усилием улыбнулась. Дона ничего не знала об их отношениях с Джорданом, искренне полагая, что легкое увлечение Элиз красивым клиентом давно прошло. Его предложение и ее отказ, ночь, проведенная вместе, и его объяснение в любви — все это Элиз держала глубоко в себе.

— Разумеется, со мной все в порядке. Ты же знаешь, я всегда расстраиваюсь на свадьбах.

— Обычно ты пускаешь слезу после начала службы.

— Меня слишком взволновал вид церкви, и цветы, и…

— Итак, что я должна делать?

Дона помогала ей почти на всех венчаниях, а сегодня без ее помощи просто не обойтись. Она возьмет на себя жениха и невесту, а Элиз останется в тени, присматривая за остальным.

— Я тебе доверяю роль церемониймейстера. Проверь у священника, все ли готово к службе. Когда невеста и жених прибудут, их встретишь ты. Они отказались от репетиции, но церемония не сложная, и священник поможет.

— Поняла. Что-нибудь еще?

— Ты будешь направлять процессию.

— Но этим всегда занималась ты.

— Сегодня я не могу. Мне нужно.., проследить за фотографом. Это не сложно — будет только один сопровождающий. Просто проверь, чтобы жених был на месте со свидетелем у входа в церковь, затем поднимись и дай знак органисту начинать. Вернись назад и направь их к проходу. И не забудь цветы.

Элиз метнулась к проходу, не дожидаясь ответа подруги, затем свернула налево, направляясь к часовням. Ее торопливое бегство было остановлено фотографом и цветочником, пришлось ответить на их вопросы и дать указания. Освободившись от них, она поспешно нырнула в первую же попавшуюся дверь, которая была открыта. Закрывая ее за собой, она облегченно вздохнула.

Когда Элиз медленно повернулась, глаза ее расширились от изумления. В центре комнаты на складной вешалке висело подвенечное платье — ее платье. Широкая юбка вздымалась под тонким пластиком, крошечные жемчужинки и бусинки отражали свет. Платье для подружки цвета морской волны, которое она выбрала, висело рядом.

Как в трансе она прошла через комнату к платью.

Оно было даже красивее, чем ей запомнилось. Элиз провела пальцами по рисунку мелкого жемчуга, который украшал кружева. Взяв в руки юбку, она развернула ее перед собой, неосознанно разглаживая крошечные морщинки складок похрустывающей чесучи.

Она расстроенно отвернулась, отчаянно пытаясь сдержать слезы.

На маленьком столе лежали две коробки. Открыв первую, она увидела расшитые бисером туфли, которые были на ней в тот вечер в салоне для новобрачных. К ее удивлению, во второй коробке была именно та фата, которую она примеряла с платьем. Маленькая бархатная коробочка хранила знакомую нитку жемчуга. Элиз захлопнула крышки на коробках и уселась на складной стул возле стола.

Ее охватила паника. Что происходит? Подвенечный наряд должна была выбрать сама невеста. Или Джордан решил обрядить ее именно в это платье из чувства мести? Элиз долго не сводила глаз с алансонских кружев. Она словно оцепенела. Звук хлопнувшей в коридоре двери заставил ее посмотреть на часы.

Испугавшись, что прошло много времени, она встала, стараясь вырваться из оцепенения. Вот-вот начнут прибывать гости. А невеста, которой положено одеваться в этой комнате, страшно опаздывает.

Элиз заторопилась к выходу, чтобы не столкнуться с ней. Но не успела — в этот самый момент дверь открылась, и сердце ее ушло в пятки.

Но фигура, проскользнувшая в комнату, была не женской, зато до боли знакомой. Джордан повернулся от двери, на лице его появилось удивление. Они молча смотрели друг на друга.

Первым нарушил молчание Джордан: