то, что мне довелось пережить в Филадельфии: авария, которая возможно была не случайной, смерть родителей, школа-интернат, десять лет надзирательства Ванессы и предательство Ника. Я все еще не спешила полноценно обвинять его, но одно стало ясно точно – у него явно были свои причины для этого, о которых мне только предстояло догадываться.

Но уехать просто так я не могла. Какими бы не были его мотивы, но он и в правду постоянно переживал за меня. И пусть я окажусь последней дурой, но я не верю, что это было неискренне, просто не хочу верить. После десяти минут самокопания я все же решила, что будет правильнее оставить ему записку. Маленький жест внимания с моей стороны, да и гарантия того, что он не побежит тут же докладывать о моем побеге Ванессе и в полицию. Раз я ушла сама, да еще и из его квартиры – все это явно не в его пользу, поэтому в начале он решит искать меня самостоятельно. И частичка меня все же надеялась, что найдет в случае чего.

Без труда найдя листок и ручку, я прикоснулась к бумаге и тут же положила ручку, потому что поняла, что понятия не имею, что писать. Как завуалировано написать «я решила уехать в другой город, не скажу куда, но при этом надеюсь, что ты меня найдешь, потому что мне страшно»? Усмехнувшись своим мыслям, я вновь взялась за ручку. Слова полились сами:

«Я больше не хочу портить тебе жизнь, поэтому я уехала и в этот раз уже не вернусь. Будь счастлив и забудь обо мне. Эбби.»

Нарисовав в конце небольшое солнышко, я отложила ручку и посмотрела на часы. Осталось совсем немного времени.

Вещей у меня здесь не было. Я ведь не рассчитывала уходить из дома так надолго. Зато самое важное у меня было с собой: деньги, несколько пачек сигарет, телефон, поддельные документы и подарок Ника – он так красиво смотрелся на моей шее, что я просто не могла оставить его. Да и хотелось иметь с собой какую-то частичку из прошлой жизни. Ну, а одежду можно снова позаимствовать из шкафа Ника. В конце концов, мои любимые спортивные костюмы и базовые вещи одинаковы и для мужчин, и для женщин.

Быстро собравшись, я взглянула на себя в зеркало: на меня смотрела все та же привычная рыженькая девочка, не накрашенная и одетая в любимую объемную черную одежду на несколько размеров больше, только теперь во взгляде ее карих глаз было что-то другое, что-то незнакомое, но слегка пугающее. Телефон оповестил о сообщении: Мэдди написала, что ждет меня на улице. Мысль, проскользнувшая в сознании всего на секунду, поразила меня своей гениальностью. Я взяла записку и положила ее на прикроватную тумбочку в комнате, которая служила мне верой и правдой последние два дня. Сверху на нее я положила свой телефон, в котором специально не стала подчищать историю звонков и сообщений. Часть меня все еще хотела верить в его искренность.

– Ты справишься, Эбби, – я глубоко вздохнула и вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь.

****

– Поздравляю, Питерсон, ты своего добился, – она злобно прошипела тебе это прямо в лицо. – Неужели это стоило того, чтобы рушить свою карьеру?

– Не понимаю о какой карьере идет речь, вы ведь меня уволили, – усмехнулся ты, все попытки Ванессы оправдаться выглядели как детский лепет, – и я считаю, что я все сделал правильно.

– Успокаивай себя этим. Ты даже не представляешь, какую большую ошибку ты совершил.

– Одну все-таки совершил, да, – ты с сожалением вздохнул и сделал максимально задумчивое лицо. – Я потратил слишком много времени на то, чтобы остановить вас. Нужно было сделать это как можно быстрее.

– Ты даже не представляешь, насколько все на самом деле сложнее, – внезапно она рассмеялась, ее расслабленный вид вызывал некоторое напряжение, но ты твердо решил, что не позволишь ей вновь ощутить власть над собой. – Если ты думаешь, что на этом все закончилось, то ты очень ошибаешься.

– Так может настало время рассказать мне, как обстоят дела на самом деле?

– Я далеко не главная в этой игре, и я не вправе отвечать. Могу сказать только одно – остановив меня, Эбигейл ты не спасешь. Однако, у меня тоже есть вопрос к тебе, – усмехнулась она, растянув лицо в привычной мерзкой улыбочке. – Как твои успехи в расследовании аварии, случившейся десять лет назад?

Часть II. Первый солнечный день

Открыв глаза, я увидела перед собой лишь мокрую и холодную землю. Я лежала лицом вниз, чувствуя себя едва живой, будто рыба, выброшенная на берег во время шторма. Дождь стучал по спине, ледяными каплями стекая ниже. Холодный ветер обдувал так, что я уже не чувствовала конечностей, лишь каким-то чудом все же была жива и даже смогла прийти в себя. Тело отказывалось меня слушаться, разум – тем более. В голову словно залили расплавленный метал, который отдался болью в ответ на мои жалкие попытки вспомнить что произошло, как я здесь оказалась или хотя бы какой сейчас год. Но ни о каком погружении в воспоминания не могло быть и речи. Сил хватило только на то, чтобы открыть глаза и повернуть голову в сторону звука чьих-то шагов, эхом раздавшихся словно отовсюду и смешавшихся с гулом в моей голове. С трудом оторвав голову от земли, я постаралась повернуться к подошедшему, насколько смогла.

– Я уже думал, что не очнешься, красавица.

ЗА ТРИ ДНЯ ДО ЭТОГО

В квартире была такая привычная за много лет одиночества тишина. И если обычно она не доставляла дискомфорта, то сейчас, в свете последних событий, казалась неестественной. Дверь захлопнулась от сквозняка, внезапно ворвавшегося внутрь и ее громкий стук все еще был единственным звуком во всей квартире.

Закатное солнце заливало своим оранжевым светом опустевшую гостиную. Кухня была пуста и спальня, со слегка приоткрытой в нее дверью, тоже. Ты прошелся по спальне и на миг даже стало казаться, будто все события последних дней были лишь твоим воображением, но тут взгляд твой упал на лежащий на прикроватной тумбочке телефон. Подойдя поближе, ты увидел под ним записку, написанную явно почерком Эбби.

Не было ни удивления, ни обиды, только злость на самого себя и на всю эту ситуацию в целом. Будто ты предчувствовал что-то подобное, но не придавал этому значения и, как оказалось, зря. Казалось, тебе удалось убедить ее потерпеть, но все же не стоило бросать ее в неведении. Снова зайдя в гостиную,