— О чём она? — Морской Дьявол деловито посмотрел на Аделаиду.

Та посмотрела на Зерлиду. Зерлида на неё.

— Максимилиан отверг источник своей силы. Он отверг престол, — сухо ответила призрак.

Морской Дьявол наклонил голову в сторону и улыбнулся, смотря в красные, раздутые от высокого давления в капиллярах, глаза Пиратки.

— Видимо, это семейное: не иметь энергии, — от Дьявола так и сочился саркастичный яд, — И значит не просто так Ренесан устроил на него охоту… Значит, что меньше чем через неделю, когда коронации не случится, Максимилиан в прямом смысле “закончится”. Ведь тогда, — Морской Дьявол с превеликим удовольствием пожирал боль в глазах ведьмы, — Ведь именно в тот момент, когда престол навсегда закроется для него, он исчезнет на-все-гда. Ведь я выпью его до дна. Будто твоего сына и не существовало.

Зерлида встала и вытерла слёзы рукавом.

— Возьми меня. Возьми мою энергию. Он не причём, — сипло произнесла мать.

— Зерлида-Зерлида, как же ты не понимаешь, — Морской Дьявол начал испаряться, — Мне честно и самому Максимилиан нравится, но мне нужно, чтобы ты страдала. Ведь это ты во всём виновата. Просто боль твоего сына это твоё личное бесконечное орудие пыток.

ПУФ!

Иссиня-чёрное пламя прошлось цунами по комнате и оставило двоих женщин в тотальной разрухе.

Тишина.

Аделаида в упор смотрела на подругу.

Зерлида, покачиваясь, тяжело дыша, стояла и хлопала глазами.

— Зера… — шёпотом произнесла Лакруш.

Тишина. Женщина тяжело вздохнула.

— Он прав, — выдала сквозь зубы Пиратка, — Это я и никто другой… Убила сына.

Аделаида сидела на стуле вокруг хаоса полуразрушенной лавки, поджав к своей груди ноги.

Что она здесь делает? Почему не умерла тогда в тюрьме и сейчас? Был ли это всё страшный сон, или вот так неожиданно и резко Максимилиан действительно умер? И ведь из-за чего? Из-за того, что Зерлида проводила махинации за спиной Морского Дьявола? Из-за того, что Максимилиан вынужден был заключить свою сделку с Морским Дьяволом и обменять, скорее всего, свою душу на душу Александры, которую также украла его мать? А ведь тогда было понятно, зачем они с Зерлидой “наняли” умертвий… Чтобы Грэгори и Максимилиан увлеклись поисками души девушки вместо того, чтобы плыть к Ренесану во дворец.

С какой стороны не подойди — Зерлида права. Все её действия по защите своего мальчика обернулись для него трагедией…

Хм… А Лакруш поняла то единственное, что может принять Морской Дьявол… Но только это действительно нереально. Невозможно воскресить то, что давно и без остатка растворилось в потоке времени.

Что делать дальше?

Взгляд переместился на коробку, в которой раньше лежал, как говорила Александра, “Ревомейз”. Хах! Даже и этот предмет, на который она потратила всю себя исчез… Осталась только карта.

Аделаида взяла бумагу с “лабиринтом” в руки и тихо сказала:

— Бард-Бард-Бард, во что же ты ввязался? Что же это за карта созвездий такая, раз мы не можем разгадать её годами, а единственная девушка, что вскрыла её… — Аделаида замерла. Что-то крутилось в голове, но никак не могло попасть на кончик языка. Что-то донельзя понятное, но при этом настолько большое, что они постоянно проходят мимо этого…

— Положи это, — мертвецким голосом приказала Зерлида, облокотившись на косяк двери с бутылкой рома в одной руке, и шахматами, теми самыми, в другой.

Лакруш послушно положила листок на грязный стол.

— А лучше сожги, — Зерлида, качаясь из стороны в сторону, прошла, отпинывая грязь по пути, к камину. Щёлкунла остаточной магией в пальцах, резко выхватила бумагу с таким драгоценным лабиринтом, и с силой бросила во вспыхнувший огонь в камине.

— Зера… — у Аделаиды перехватило дыхание. Что она только что наделала?! — Нельзя так! Нельзя! Мы столько…

— Плевать, — выдала она сквозь зубы, постепенно превращаясь в пьяную. Вонючую. Скотину, — Нет смысла и желания делать мир лучше…

— Но что? Что ты собираешься делать?! Вот так лежать, свесив лапки? Я не узнаю тебя, Зерлида!!! Где та бунтарка, которой ты всегда была? Где…

— Я больше ничего делать не буду, — безразлично ответила Зерлида, — Пусть хоть весь мир сгорит. Пусть его раздавят узурпаторы. Мне надоело.

— Но… — по щекам Аделаиды потекли слёзы. Прямо на её глазах не убили, нет, хуже. На её глазах сломали волю сильной женщины.

— Адель, если тебя что-то не устраивает, дверь вон там, — Зерлида противно засмеялась.

Призрак проглотила ком горечи и обиды в горле и вышла на улицу.

Остановилась.

Если ещё один претендент на престол — это тот, кто и “есть сама тёмная магия”, то получается, что в контрасте, Максимилиан с его мягкостью и добротой — это… светлая магия?

Брови красивой женщины поползли наверх.

Да! Точно! Грэгори — это тьма. Максимилиан, а значит и его отец Ренесан — это свет. Вот он баланс мира! Вот он баланс канделя!

Значит… Если Александра смогла открыть так легко и просто карту созвездий, значит теперь понятно, что она тогда ей сказала в Мерте… Понятно почему она ключ!

Она ровно между. Между тьмой и светом. Как ключ.

— Так и будешь сидеть с ним в обнимку? — не без большой доли ревности в голосе задал риторический вопрос Грэгори, распаляясь всё больше, когда её пальчики сильнее вжимались в плоть трупа.

Я снова закрыла глаза. Я не верила. Голова дико пульсировала.

— Только попробуй по нему заплакать, — резко присел на одно колено Дракон, со страшной скоростью приблизившись к моему лицу, — С каждой твоей слезой я буду драть на куски его тело. Мне начинать? — он схватил руку Максимилиана.

Виски сдавило сильнее. Я еле-еле открыла глаза, часто моргая, чтобы не зареветь.

— Вот так-то лучше, — Грэгори протянул ко мне свою когтистую ладонь и со слишком контрастирующей нежностью погладил щёку.

Стало страшнее вдвойне. Я затряслась.

— Это… ты? — смогла я выдавить шёпотом, спрятав свой взгляд за ресницами.

— Что, моя дорогая? — слишком нежно и ласково произнёс Дракон. Если бы не мёртвое тело МАКСИМИЛИАНА между нами, я бы подумала, что он даже влюбился в меня.

— Это… — ком сдавливал горло. Истерика подходила всё ближе, — Ты… Убил его?

— Да, — очень чувственно, будто признание в любви, на выдохе сказал Грэгори.

Истерика, неконтролируемая истерика начала затмевать разум.

Сначала я стала задыхаться, а потом слёзы сами неконтролируемо хлынули рекой. Я, пряча их, резко встала и побежала из каюты.