стать единой. А то не пройти, не проехать спокойно. Расплодилось вдоль нее столько нечисти!

— Оружие прячем в эти мешки. Наряд поставит нам печати. Малые пистоли носить можно. Разговаривать буду я. Мы охочие люди, прибыли в град за работой. Меня тут знают, лишние вопросы задавать не будут. Свинцечск — град ремесленный, они привыкли покупать воев и стражу.

Яромир отдал последние распоряжения и отошел к кормчему. Что у них за совместные дела были, мне не сказали. Но меньше знаешь — крепче спишь. А я и так выведал на несколько смертей. Так что хочешь — не хочешь, но придется ситуацию в местной политике самому разруливать. Но я точно решил, что выпутываться будем без Отцов-основателей. Ну их на хрен! Да и Боляна туда же. Ведь ведал, барыга, что Орат не совсем честен, но желание урвать хороший куш оказалось сильнее.

Град заводской мы и в самом деле увидели издалека. Я и не думал, что столько труб можно разместить на таком небольшом пятачке земли. Затем мы услышали мерный шум. Работали заводы! Стучали прессы, гремели наковальни, по дорогам двигались натужно тяжелые грузовики, шипел пар, раздавался грохот разбиваемого в щебень камня. Заводчане использовали силу падающей с горы воды, производящего пар угля и, конечно же, человеческих рук.

Жилые районы Свинческа оказались отделены от заводской части града водной протокой. В первый раз увидел в Беловодье такие огромные мосты. Затем заметил порт, где стояли несколько десятков лодей и барж. Мы почему-то пошли дальше и пришвартовались на Т-образной пристани. Ну да. Это место для пристанища стругов и челнов. К нам тут же подошли люди в черной форме, поговорили с кормчим, Яромиром, потом наскоро осмотрели нас, поставили печати на мешки с ружьями и убыли обратно.

Мы тепло попрощались с командой струга и гурьбой высыпали на берег. В этом отдаленном районе града было много трактиров и прочих питейных заведений. Дело шло к вечеру, потому на улицах бродило достаточно разношерстного народа. Заводчане торопились урвать жизненных благ. Так что мы ничем особо не выделялись, но шататься по улицам зазря не стали. Яромир завел нас в небольшой кабак, заказал ёля и куда-то отчалил. Ну, нам что? Только пригубив пиво, я понял, что несколько дней хочу нажраться в корягу. Жаль, что нельзя.

А вот и наш белокурый красавчик, легок на помине!

Глава 15

Определение главной цели

Вы с чего-то подумали, что жизнь на заводах — это предел счастья в сложном и гибельном для людей мироздании? Безопасность, гарантированный кусок хлеба и готовое место для пристанища? На первый взгляд все так и есть, но как в известном анекдоте имеется один нюанс. Вас поднимают ни свет ни заря. В толпе подобных себе вы гурьбой валите в общую уборную. Видели когда-нибудь, как одномоментно пара десятков мужиков выводят на толчке из организма отходы? И так каждый день. Рассиживаться в уборной некогда, вас поджимает очередь. Это вам не отдельный туалет с фаянсовым другом. Умываться также придется быстро и холодной водой.

Завтрак до безобразия прост. Можно обойтись куском хлеба и сыра, что лежит с вечера в вашей унылой каморке, а можно пойти в ближайшую забегаловку и получить по талону положенную чашку горячей каши. Иногда даже с мясом. И забудьте о цае. Он слишком дорог для обычного работяги! После вас пихают в грязную вагонетку, обозванную пассажирским вагоном. И до вечера тебе нужно колотить, сверлить, долбить, таскать или выполнять иную грязную работу. С небольшим перерывом на обед. Тот привозят прямо на рабочее место. Жидкий суп, каша, взвар или морс. Иногда по сезону дают рыбу.

И лишь вечером после тяжкого трудового дня у тебя есть пара свободных часов перед сном. Можно пойти в дешевую таверну и нагрузиться с товарищами ёлем, перекусить тем, на что хватит скудных средств. Или пойти в игорное заведение, а то и купить на часик шлюху. Затем тяжелый сон, безо всяких сновидений. И так изо дня в день.

Что-то не так?

Вчера поздно вечером привезли туда, где чужаки нас искать точно не будут. Бараки Свинчевского металлургического завода. Место для парий здешней производственной волости. Жизнь этих работяг незамысловата. Барак-заводская смена-барак. Немного жизненных удовольствий и снова работа. Кто-то в таком мрачном уголке Верхоянской волости пережидает черный период, кто-то готовится к рывку наверх, а кого-то и вовсе несет по течению. Каждый выбирает судьбу по себе.

Ни мне, ни моим товарищам такая жизнь не по нутру. Мы избрали риск и ветер над головой. Ага, только головы в результате такой вольной жизни можно запросто и лишиться. Так, а с чего это я кисну? Меня-то волна выталкивает обратно вверх. Переждав толпу отправляющихся на смену работяг, сажусь на толчок «подумать-помечтать». Неподалеку вольно расселись друже зброя, дружно издеваясь и к тому же издавая нехорошие звуки.

Неэстетично, товарищ писатель, повествуете? Ну, так проза жизни, она всегда с нами. Знаете, человека, отслужившего в армии и проработавшего в экспедициях тридцать с гаком лет, напугать неустроенным бытом довольно сложно. Поэтому и здесь сразу нахожу сплошные ништяки. Есть крыша над головой, не дует и даже имеется затирка. В последние дни мы с Радеем пользовались и намного меньшими удобствами. А то и вовсе вываливали какашки на ходу. Есть с чем сравнить!

Завтракать Яромир повел в корчму, что стояла чуть на отшибе. Цены малость повыше, еда почти такая же простая, как в заводской закусочной, но зато у них имелся отдельный кабинет. Чтобы не светить лишний раз лицами, мы забурились прямиком туда. Яромир куда-то исчез, а мы с жадностью набросились на еду. Когда еще удастся пообедать? Судьба бродяги непредсказуема. Потому клапан на моей кобуре открыт всегда. И вечером не сижу без дела, отрабатывая приемы работы с этим оружием. Благо нынче есть, кому подсказать. Это обычная стража, и охотники относятся к револьверам как к второстепенному оружию, егерам приходится работать в разных обстановках.

Горячий ягодный взвар изрядно взбодрил, а просяная каша с уткой насытила организм. Хлеб оказался на редкость вкусным. Это мука или прелесть массового производства? Что бы ни говорили, но соблюдение некоторых стандартов идет лишь на пользу. А кустарщина хороша только в разнообразии креатива. В Вортюге я то и дело сталкивался с невозможностью каждый раз получить такой же вкусный продукт, как вчера. Нет там стабильности. Зачастую вкус зависит от того, с какой ноги встал производитель.

Народ насытился и понемногу разговорился. Обсуждали здешнюю жизнь, вспоминали места, которые случалось посетить. Но ни слова о грядущих планах. Как будто боялись спугнуть удачу. А она нам нынче точно