– Может, и так, – спокойно произнёс фон Бек, с какой-то жалостью наблюдая за своим командиром, не спавшим уже третьи сутки. – Но если Вы всё так же будете пить кофе, курить и избегать сна, то пропустите самое интересное.

– Что же?

– Меншиков скоро начнёт действовать. Это факт. Я могу положить своё годовое жалованье об заклад, что он это станет делать. Но где и как – вот в чём вопрос. И если Вы не хотите прозевать это знаменательное событие, то Вам нужно выспаться. Нам всем нужно выспаться. Хоть немного…

Гальдер отвернулся от окна. Устало взглянул на Людвига, уже ухватившего маленькую чашку крепко заваренного кофе. И, вяло улыбнувшись, выдавил: – Пожалуй, Вы правы…

Заручившись поддержкой Брусилова, Австро-Венгрия сняла со своих восточных позиций ещё пару дивизий, чтобы перебросить их на запад – встречать Меншикова. Ведь что думали в Генеральном штабе двуединой монархии? Правильно. Что наш герой пойдёт на них, а их северные соседи – так, мелочь. В Берлине, правда, считали иначе. Но что это меняло?

Чтобы отвлечь внимание Германской Империи, Максим ещё 21 числа перебросил все свои тяжёлые истребители из Померании, впервые в истории применив сбрасываемые подвесные баки. И с утра 22 сентября эти самолёты появились в небе над Баварией, вызвав переполох.

К вечеру 22 сентября на севере уже началась высадка двух пехотных бригад в Нойштадт-ин-Хольштайнг с развёртыванием в направлении Любека. Что создавало угрозу приморскому флангу сил Кайзера на русско-германском фронте. Этот эффект усиливался ещё и благодаря доминирующему положению Балтийского флота, который вывел туда все свои тяжёлые силы. А для защиты от парирующих ударов Кайзермарине – произвёл в ночь с 21 на 22 сентября постановку минных банок с эсминцев возле выхода из Кильского канала. Скрытно, конечно. Но немцы всё равно узнали, подорвавшись ранним утром 22 сентября какой-то грузовой лоханкой на одной из них. Параллельно Ренненкампф концентрировал в Померании все свои резервы под командованием Третьякова. Вместе с тем на юге, в Богемии, находился корпус Меншикова, активизировалась артиллерия и тяжёлые истребители, переброшенные с севера.

Германский генеральный штаб просто не знал, чего ожидать. Казалось бы, русские уже начали свою операцию на северном фланге. Но тогда зачем на южный перебрался Меншиков? Тем более что немногочисленные тяжёлые истребители очень бы пригодились Третьякову на севере. Их польза в проведении штурмовых операций и оперативной поддержки войск в наступлении уже была высоко оценена всеми. Поэтому Гальдер находился в полной растерянности.

Максим же, выждав паузу и приведя свой корпус в порядок, вечером 22 сентября повёл его на юг. Сначала прошёл по дороге до Линца, что находился уже под контролем итальянских сил. А потом развернулся и атаковал австро-венгерские позиции, окопавшиеся в долине Дуная. Прорвал их. И устремился мимо Вены к Будапешту.

Ничего особенного в прорыве укреплений на итало-австрийской границе не было. Меншиков применил уже проверенный приём массирования бронетехники на направлении удара. Впереди тяжёлые «Витязи», за ними «Новики» и колёсные бронетранспортёры, откуда оперативно выдвигалась пехота для поддержки техники в спорные моменты. Плюс инженерно-технические взводы и роты, наводящие мосты из «полуфабрикатов» через траншеи под прикрытием дружественного огня.

Всё прошло так быстро, что австро-венгры так и не смогли ничего сделать. Они всё ещё не отошли от ранней формы позиционной обороны, основанной на обычной линейной тактике, когда в траншеи набивали как можно больше солдат, концентрируя их преимущественно на первых позициях. Пулемёты продолжали оставаться средствами усиления фронтального огня, а вторая и третья линии обороны были категорически ослаблены, выступая запасными позициями для отступающих с основной огневой позиции.

В реальности такую оборону порвала артиллерия, вынудив рассредоточивать войска и искать варианты сохранения огневой мощи при меньшей плотности солдат. Сейчас же за дело взялась бронетехника, вооружённая короткоствольными 75‐мм пушками, 37‐мм автоматическими гранатомётами и 12,7‐мм крупнокалиберными пулемётами, что легко прошивали бруствер траншей. Плюсом пошла пехота с самозарядными винтовками и ручными гранатами. И ночь. И общее истощение Австро-Венгрии, которая не смогла выставить на этом участке достаточно войск для парирования таких ударов. Да, утром австро-венгерские войска нанесли фланговые контрудары, пытаясь срезать прорыв, но было уже поздно. Механизированный корпус прошёл через траншеи. Вылез на нормальные дороги и рванул вперёд. Так что удар опоздал и пришёлся в пустоту. Хуже того – ведя наступление навстречу друг другу со смежных с прорывом участков, австро-венгерские войска умудрились пострадать от дружественного огня. Несильно. Но всё же.

Меншиков же нёсся вперёд по дорогам вдоль Дуная. Революционную Вену он пропустил, объезжая. Там уже пару недель как бурлила натуральная коммуна. Ввязываться в уличные бои с бунтарями он не видел никакого смысла. Как и пытаться с ними договариваться. Да и зачем? У них даже лидера единого не было, лишь импровизированная Директория состояла из вцепившихся друг другу в глотку мерзавцев, не видящих будущего своей страны иначе, как под собственной властью. Они и только они могли привести её к Светлому будущему, остальные же… должны умереть, так как контрреволюционеры и вообще плохие люди – конкуренты то есть. А что может быть хуже конкурента-революционера?

Но мы отвлеклись. Революция революцией, однако наш герой достиг Будапешта. Быстро. Прорываясь по нескольким параллельным дорогам. Он вылез из бронеавтомобиля и потянулся с довольной улыбкой на лице.

Франц-Иосиф, по слухам, которые удалось собрать быстрым опросом местных жителей, просто не успел сбежать. Слишком всё стремительно произошло. Да и куда? Будапешт был его последней столицей. Драпать на восток, северо-восток или юго-запад, в земли славян, которых сам и травил последние годы? Плохая идея. На север? А куда на север? В бунтующую Вену? В занятую русскими Богемию? Куда? На юг, к сербам? Ещё более безумная идея. Проще самому застрелиться или повеситься. На запад? В занятые итальянскими войсками земли? Ему некуда было бежать, даже если бы он и захотел. И не только ему. В Будапеште с последнего рейда Меншикова потихоньку накопилась практически вся знать Двуединой монархии. Туда перевезли казну и реликвии. Там сконцентрировалось всё военное и политическое управление страной, к вящей радости венгров. Те ликовали. Что, впрочем, не сказалось на боеготовности города, так как все, кого можно было поставить «под ружьё», уже находились на фронте. Временную столицу Австро-Венгрии защищали только комиссованные инвалиды, раненые из ближайших госпиталей да небольшой штат личной охраны Кайзера.

Встав так, чтобы лишь немного выступать из-за бронеавтомобиля сбоку от достаточно высоко расположенной башни, наш герой осторожно всмотрелся в открывшуюся перед ним панораму. От крепости постреливали, ведя беспокоящий обстрел. Изредка и без особенного энтузиазма, но шальные винтовочные пули летали время от времени, то цокая по бронетехнике, то выбивая крошку в каменных зданиях. На излёте. Однако могло хватить. Вот наш герой и не рисковал.