Но это была Лариса.

Не лучше…

Она молча приземлила свой пышный зад рядом с Сашей и достала пачку сигарет, предложила ей…и она к своему удивлению ее приняла.

— Данил, наверное, меня убьет. Но я его все равно не послушаю. Он так хотел тебя оградить от всего этого дерьма, но сам же втянул по самые уши.

Она умытая, без яркого макияжа, все морщинки вокруг глаз стали видны, как и широкие поры и шрамики. Помятая, видно, что вылезла из постели. И хоть хамоватая, но уже не надменная.

— Запретил нам всем тебе что-то говорить… Вот ведь придурок! Я все не могла понять, что он так трясется над тобой. И все еще не до конца понимаю. Но это уже моя беда, я в некоторой степени бесчувственная скотина.

Струйка дыма вырывается между ее губ, и она снова глубоко затягивается и начинает говорить, и дым смешавшись с паром от дыхания вылетает в зимний воздух с каждым словом.

— Для него это не просто чувство ответственности и желание помочь. У нас в семье кое-что произошло. Это связано с женой Данила. Он втянул ее в эти дела, а потом не смог защитить. И хотя ты на нее совсем не похожа, его просто заклинило. — пауза на затяжку, — отец сказал, что он был сам не свой как втащил тебя, а как привезли этих ублюдков — просто в бешенстве. И сейчас, когда уже натворил дел…понял, что перегнул, и места себе не находит. Он не хотел тебя напугать или обидеть. Он хотел дать тебе шанс отомстить что ли… Но спорол горячку. Не подумал, как следует.

С непривычки дым драл горло, но в этом ритуале что-то было… успокаивающее. Вдох. Выдох. Вкус. Шуршание горения. Мерцание огонька. Разливающиеся клубы дыма, выпущенные с напором. Вторая сигарета за сутки после перерыва в четыре года. Но тогда было несерьезно…

Вдох. Выход. Дым. Вдох. Выдох. Слова. Они оседают где-то в глубине, растекаясь с никотином по венам.

— В общем, добро пожаловать в нашу семейку. Думаю, что он тебя теперь не отпустит. Теперь тем более. Так что… еще увидимся. А я пошла спать. Утром рано надо в город, хотелось бы до пробок.

Лариса встает и уходит. Грейс нарезает круги, играя с найденной веточкой. А Саша снова жалеет, что не замерзла тогда насмерть в том лесу.

— Сашенька, ты спишь? Можно мне войти?

Вера тихонько скребется под дверью. Саша не спит. Она лежит с собакой на кровати. Но видеть никого не хочется. И Грейс сначала подняла было голову, но увидев, что ее пассия не двигается с места и смотрит дальше в потолок, опустила ее обратно.

Лежать вот так вечность не получится, поэтому спустя еще несколько часов она берет полотенце и смену одежды и идет в ванную. Ранки под бинтами воспаленные и от воды их начинает жечь. Но она все равно старательно моется, намыливаясь снова и снова, пока не заболела вся кожа. Тот самый плюшевый спортивный костюм, что стал ее первой обновкой, обычное хлопковое белье, топ на бретельках, пушистые носки… Когда она заходит в комнату, как раз поднимается Данил, но она успевает закрыть дверь, раньше, чем он подходит достаточно близко.

Боль в груди настолько сильная, что даже вздох дается с трудом.

Он по ту сторону даже на секунду не задержался — сразу зашел в спальню.

В какое же дерьмо я вляпалась…

Укладывает волосы, приводит в порядок лицо, замазывая синяки под глазами и избавляясь от бледности.

Они одновременно выходят, едва не сталкиваясь. Его взгляд скользит по ее лицу.

— Выглядишь лучше.

Она кивает и идет вниз. Грейс на кухне с шумом опустошает миску. Хозяева дома смотрят большой телевизор в гостиной и пьют кофе. Все так обыденно…

Вера вскидывает вопросительный взгляд на Данила, когда они одновременно спускаются. Но он отрицательно качает головой и трет шею, хватая куртку, выходит на улицу.

— Извините, можно мне мазь для рук.

Потуплен в пол взгляд, кусает нижнюю губу.

— Да, да, конечно. Я хотела обработать тебе руки, но ты, наверное, еще спала.

Вера встает и убегает в кухню за лекарствами. Игорь отставляет чашку и смотрит на Сашу своими холодными синими глазами.

— Скоро будут готовы твои новые документы. Надеюсь завтра-послезавтра. Из-за выходных вышла задержка.

— Спасибо, — не поднимая глаз.

— Извини, что так вышло.

Молчаливое кивание головы вместо ответа.

— Поговори с ним.

Его жена влетает с уже знакомой коробкой.

— Отстаньте от нее. Сами разберутся.

Вера уводит Сашу к маленькому кофейному столику у окна и усаживает ее в то же кресло, что и в первый раз.

— Сегодня не будем забинтовывать, чтоб ранки не мокли.

— Спасибо.

— Может поешь что-нибудь?

— Нет, спасибо, я только если выпью чай.

Глава 28

Машина, мягко стуча, двигателем медленно приостанавливается на обочине расчищенной от снега дороги.Чуть поодаль тормозит второй автомобиль. После пары минут, перемигнувшись аварийками, врезаясь широкими протекторами, два автомобиля въезжают на заметенную площадку. Гаснут ходовые огни и габариты. Глохнут двигатели. Резко восстановившуюся тишину непопулярной дороги рвут хлопки дверей.

Трое мужчин оглядывают местность. На пяточке занесенном снегом у кромки леса заправка. Настолько старая, что металл практически полностью съеден ржавчиной, а пластик превратился в труху.

Снег еще не глубокий, едва выше щиколотки, но уже достаточно плотный, хотя основные снегопады начнутся ближе к новогодним праздникам. Посредине пяточка, заваленные белой толщей, какие-то куски искореженного металла, которые оказываются останками какого-то