А что было дальше я плохо помню, даже и не знаю, какой по счету коктейль окончательно вывел меня из строя.

И наступило утро… утро расплаты за все грехи, прошлые, настоящие и будущие. Утро заголосило будильником, который я опять забыла выключить – на работу ведь не надо, и засопело влажным носом Лаврентия, жаждущего законной прогулки.

– Сена, немедленно выруби свой долбанный будильник! – раздался скрипучий голос Таисии Михайловны.

В общем, день начался именно так, как я и предполагала накануне. Мое физическое состояние можно было обозначить одним словом: чудовищное. Как я поднималась, сползала с дивана и плелась в ванную лучше не вспоминать, я олицетворяла собой живую иллюстрацию к мудрейшим фразам всех времен и народов: «Пить вредно!» и «Алкоголь враг твой!» В моих бедных больных мозгах звучала целая дискотека, перед глазами мелькала цветомузыка и казалось, что выдыхаю я не углекислый газ, а сигаретный дым, про вкус во рту лучше вовсе не упоминать. Чувствовала я себя так здорово, что даже жить не хотелось. Чем закончилась фиеста, я помнила довольно смутно, в памяти все слилось в одну шумную танцевальную круговерть… Домой нас, кажется, доставил Алекс на своей машине, выгрузил наши бренные тела и повез Вику. Одевшись и натянув страшный прогулочный пуховичок, запрягла Лавра и поплелась на выход на слегка подгибающихся ножках. Надо было во что бы то ни стало доползти до магазинчика в соседнем дворе, купить минералки и вплотную заняться реабилитацией организма.

На улице шел легкий снежок. Свежий морозный воздух быстро проветрил мозги и воспоминания о вчерашнем вечере стали выстраиваться в более-менее четкую картину. Да, Алекс оказался на высоте, такого белопушистого принца изобразил – любо дорого. Вика, хоть и танцевала с ним чуть ли не каждый медленный танец, в принципе, вела себя вполне в рамках приличий, на шею особо рьяно не вешалась. Таисия Михайловна, разумеется, стала позориться, началось это где-то примерно после четвертого коктейля: она громогласно рассказывала древние бородатые анекдоты, сама же гоготала над ними, как портовый грузчик и неоднократно пыталась приставать к парням за соседними столиками. Я вела себя тихо, меня основательно разморило и приходилось прикладывать могучие усилия, дабы пошлым образом не заснуть в каком-нибудь салате. Не выпуская поводка из рук, я тащилась за Лаврентием и надсадно размышляла над вопросом: что же дала нашему расследованию поездка в клуб кроме тошноты и головной боли? Похоже, ничего существенного. Привязав Лаврика у входа в магазин, я вошла внутрь, обуреваемая жаждой минеральной водицы. Приобретя полуторалитровую бутыль, поспешила обратно на свежий воздух, так благотворно влияющий на несчастный скукоженный мозг. Попивая водицу, дождалась, пока Лаврентий сделает все свои важные дела и поволокла его домой, желая поскорее прилечь на диванчик. К счастью, испачкаться питомец нигде не успел, все-таки снег на дворе, поэтому мыть его не было никакой необходимости, что не могло не радовать. Накормив, напоив лохматое чадо и нагрызшись цитрамона, я с глубочайшим чувством выполненного долга отправилась искать Таисию Михайловну. В квартире стояла тишина, предположительно, подруга еще и не думала вставать и принимать активное участие в нелегком жизненном процессе. Так и оказалось, она фундаментально возлежала, раскинув руки-ноги и заняв весь диван без остатка. Я поставила на пол бутыль с минералкой и попыталась подвинуть тело в сторону, на что верхняя часть тела открыла рот и выразила свое возмущение.

– Подвинься же! Я тоже хочу лечь!

Сердито ворча, тело отодвинулось чуть в сторону, удосужившись освободить мне крошечный кусочек диванной площади. Я примостилась на краю, устроила голову на подушку, но, не смотря на противное состояние, спать после освежающей прогулки расхотелось, желалось поболтать.

– Тай, ну ты узнала вчера что-нибудь полезное? Выспросила интересное?

– М-м-м-м… – прозвучало в ответ.

– Тай, пора просыпаться, петушок уже давно пропел, надорвался и охрип, а ты все дрыхнешь. Просыпайся и расскажи, как вчера все прошло, ты же больше меня с Викой общалась, хоть что-то должна была выяснить любопытное?

Тайка приоткрыла один глаз и свирепо взглянула в мою сторону.

– И не надо так зыркать, лучше по-хорошему проснуться и по-доброму все рассказать.

Но, так сразу овладеть информацией не получилось, Таисии потребовалось не меньше получаса и пол-литра минералки, чтобы хоть как-то вступить в контакт с внешним миром.

– Ну, так какие выводы ты сделала из нашей блистательной вечеринки? – продолжала я настаивать на получении хоть какой-нибудь информации.

– Я сделала вывод, что Вика милая, добрая, но глупая, навряд ли она может быть охотницей за черепами.

– Почему глупая?

– Сен, деревня она, полное село, – Тайка потянулась, выбираясь из-под одеяла и подпихивая себе подушку под спину. – Видать Аркадий изумился, встретив такой бриллиант незамутненного столичным жиром и агрессией сознания, вот и потерял голову от восторга. Так что это, любезный друг, сказка, непонятно как попавшая в нашу суровую быль, самая настоящая сказка. Скопытнуться можно от зависти, если честно.

– А ты не выяснила, кто она по образованию, чем занималась в своей Шуе?

– По образованию она, Сеночка, никто, только средняя школа за плечами, а в Шуе работала в поликлинике в регистратуре, карточки принимала-выдавала и печати на больничные листы шлепала. Ее туда по знакомству через какую-то мамину подругу воткнули, так Вика об этом с таким неподдельным восторгом рассказывала, будто о какой-то невиданной карьерной удаче.

– А как же она в Москву попала? – надо сказать, я находилась под впечатлением от такой удавшейся жизни и счастливой судьбы, под большим впечатлением.

– Опять же мама постаралась. Списалась-созвонилась с каким-то своим дальним седьмокисельным родственником, который имел удовольствие проживать в первопрестольной, и тот помог ей снять комнату и пристроил продавщицей сначала в книжный магазин, а потом в ювелирный. А что было дальше, ты знаешь. Вот так вот, Сена, уж свезло, так свезло. Кстати, что еще меня удивило, она не интересуется абсолютно ничем: ни музыкой, ни кино, ни театрами – ничем, кроме своего Аркашеньки. Ей всё широко по барабану, кажется, она даже «Титаник» не смотрела и вообще впервые слышит об этом фильме. Похоже, телевизор Вика не смотрит никогда, даже не в курсе, что творится в мире и в самой Москве. Можешь себе такое представить? У девки столько возможностей, а ей все сугубо до лампады! Ума не приложу, о чем с ней Аркадий Великолепный Блистательный и Образованный разговаривает долгими зимними вечерами? О чем? Единственно, как она может поддерживать беседу, так это смотреть на говорящего с широко распахнутыми от восторга глазами, причем, как я понимаю, нести можно всякий бред, она все равно ни черта не понимает.

– Мужчины в основном любят безмозглых восторженных слушательниц, – печально промямлила я, – на таком фоне они сами себе кажутся гениальными героями.