Скоро будет ночь, потом утро, а потом этот город умрет, и ничего тут уже не поделаешь. Точно — ничего? Почему тогда у многих его жителей слишком длинная жизнь? Значит, выход существует? Город может быть спасен. Как?

— То есть, — сказал Шестилап, — принципы — главное? Даже под угрозой смерти?

— А ты как думаешь?

— Детство золотое, в полный рост, — фыркнул кот. — Как есть.

Ларион протянул руку и осторожно погладил его по огромной голове. Шестилап выгнулся и издал мурлыкающий звук.

— Наверное, оно самое.

— Но мы такие, какие есть, — добавил кот. — И нас уже не переделаешь?

— Что-то вроде того. Пошли, нас ждут в нашей берлоге.

Город, по которому они шли, уже успел измениться, стал не таким, как вчера. Теперь в нем поселилась настороженность и страх. Они ощущались в торопливых шагах редких прохожих, причем почти каждый из них, будь то женщина или подросток, был вооружен. Взрослых мужчин на пути попадалось мало. Они либо охраняли баррикады, либо отдыхали и готовились к предстоящему сражению.

Базарчик, в это время обычно наполненный торговцами и покупателями, теперь был пуст. После того как они миновали ряды покинутых прилавков, Шестилап спросил:

— Как будем выбираться?

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Ларион.

— Каким образом сорвемся с крючка? Сегодня не получится — подстрелят либо наши, либо чужие. Может, повезет завтра, когда начнется большая заварушка?

— Ты слышал, чтобы из городов, осажденных ордой, кому-то удавалось выскользнуть? Особенно если орда решила сравнять его с землей.

— Значит, будем умирать?

— Возможно. Хотя…

Ларион остановился неподалеку от летающий тарелки, и стал задумчиво ее рассматривать.

Выход. Какой-то выход есть. Какой?

— Что, если его, этого атамана завтра жители города все-таки убьют? — растерянно спросил кот.

— Может, и получится, при очень большом везении.

Теперь Ларион очень внимательно рассматривал охранников тарелки. Их было целых два.

И это сейчас, подумал ведьмак, когда на баррикадах не хватает людей. Чудеса! А может, их снимут утром, когда они понадобятся чтобы идти воевать?

— Уверен? — спросил кот.

Кажется, в нем возрождалась надежда.

— Очень сильно сомневаюсь, — ответил Ларион. — Ну что они могут придумать? Танком его не возьмешь. Еще одну мину заложат? Сам же слышал, что их осталось с гулькин нос. И потом атаман теперь ученый. Один раз он впросак все-таки попал, это факт, потому что думал, будто такие штуки уже израсходованы подчистую. В следующий уже не попадется. Значит, завтра он насчет мин будет ну просто очень осторожен. Так ли трудно кинетику обнаружить на расстоянии и обезвредить мину, если он готов к тому, что ее на него поставят?

Тяжело вздохнув, Шестилап спросил:

— А что делать?

— Снимать штаны и бегать, — проворчал Федоров. — Сказал же, думать надо, хорошо думать.

— Как выбраться?

— Как орду уничтожить. Не забудь, тут, в этом городе, живет женщина, которую я… ну, в общем, я не хочу, чтобы она погибла. Смекаешь?

Он еще раз взглянул на тарелку и стал вполголоса насвистывать «Прощание славянки» — марш, имевший когда-то большую популярность.

— Да как же ее уничтожишь?! — взорвался кот. — Это невозможно.

— Можно — мрачно сказал Ларион. — Только путь этот рискованный и совершенно неэтичный.

— Как?!

— Пошли обратно на совет отцов города, — скомандовал ведьмак. — Есть одна идея. Не лежит у меня к ней душа, чувствую, что можно запросто лишиться головы, но делать нечего. Пошли, не стой столбом, а то угодишь в шаурму.

15

— Ты сделаешь это? — спросил мэр.

— Ну, конечно, — ответил Солон.

И улыбнулся.

Отвращение, которое Ларион чувствовал по отношению к себе, достигло предела.

— Ты понимаешь, что от твоих действий зависит жизнь всех жителей города?

— Да ладно вам, — сказал мальчик. — Я все понимаю. Незачем мне мозги прочищать. Если я напортачу — все погибнут, в том числе мама и я сам. В общем, я уже прикинул, что необходимо сделать, и все будет в лучшем виде, можете не сомневаться.

— Умница, — сказал Щербак.

Глаза у него были испуганные и ему явно тоже все это не нравилось.

А он оказался несколько лучше, чем казался, подумал Ларион. «Впрочем, кто я, чтобы его судить? Сам-то вон какие номера откалываю. Вот только это явно единственный шанс спасти город, шанс на чудо».

Он вздохнул.

Вот самое время сейчас думать об этом. Не лучше ли заняться подготовкой к предстоящему?

— Ведьмак, выйдем на минуту, поговорить надо, — предложил мэр.

— Хорошо, — согласился Федоров.

Открывая дверь кабинета мэра, он услышал, как тот сказал:

— Кот тоже пусть здесь посидит. Это разговор с глазу на глаз.

Ну да, подумал Ларион, конечно, с глазу на глаз.

Мэр вышел из кабинета, аккуратно прикрыв дверь. К этому моменту Федоров уже спускался по лестнице. Без труда догнав его, мэр скомандовал:

— Направо. Первая же дверь по коридору.

— Хорошо.

Ведьмак спустился на первый этаж, свернул направо, толкнул дверь. Комната оказалась довольно тесной, в ней стояли всего два стула, рядом. Идеальное место, для того чтобы переговорить с глазу на глаз.

Хорошо же…

Ларион сел на один из стульев и спросил у мэра, который устроился на соседнем:

— Что случилось?

Тот, словно в нерешительности, поерзал на стуле, потом сказал:

— Ты уверен, что никакого иного выхода нет?

— Если ты имеешь в виду полностью, — ответил Ларион, — то не уверен конечно. Только другого способа у нас пока действительно нет и, значит, мы его используем.

— Купим счастье ценой слезы ребенка?

— Спасем город с помощью храброго мальчика. Такая трактовка событий мне кажется более верной. Причем с его полного согласия. Ты своими ушами слышал заявление, что он абсолютно все понимает.

— Чаще всего подобные заявления означают лишь то… Ладно, проехали. Как мать к этому отнеслась?

Вот здесь был нешуточный соблазн соврать. Наверное, так было бы проще, но Ларион предпочел сказать правду.

— Она не знает.

— Почему? — Мэр тяжело вздохнул.

— Поначалу не нашлось никого, кто отважился бы ей сказать.