Я захлопнул папку с присланными нантскими коллегами документами.

— Если убийца не состоит членом Фронта освобождения животных, каким образом он мог узнать об их акции?

— Понятия не имею. Но думаю, что он фанат Интернета.

— Почему?

— Возможно, ему удалось собрать информацию о фронте в Сети. К тому же данные из компьютеров Мартины Приёр и Розанс Гад были стерты. По-моему, они могли содержать важные элементы, которые навели бы нас на его след. Может, электронную почту или сайты, куда они часто заходили и где могли встречаться с ним. У Приёр был высокоскоростной ADSL, так что совершенно очевидно, что она проводила в Интернете по многу часов в день.

— Точно. Удалось найти адреса сайтов, на которые выходили наши жертвы?

— Я сделал запрос в SEFTI. Базы данных огромны, поставщики доступа сохраняют следы соединений всего несколько дней. Теперь информация недоступна…

В который раз убийца обошел нас благодаря своей наглости, изворотливости, знаниям.

— Еще раз сосредоточься на Интернете. Попроси ребят из SEFTI, чтобы глянули на французские сайты знакомств, может, Приёр и Гад были их подписчицами. Скажи, чтобы порылись на сайтах садо-мазо. Может, повезет, как знать… Посмотри, вдруг кто-то продает кассеты с записями истязаний. По возможности с парижскими адресами. У меня какая-то смутная уверенность, что все крутится вокруг Интернета.

— Это настолько легкий способ анонимно совершить преступление! Знаете, комиссар, по части киберпреступности полиция находится в ледниковом периоде…

В каком-то смысле я почувствовал облегчение. Технологическая реальность возвращала убийцу в ранг рода человеческого, существа уязвимого, способного на ошибку, состоящего из плоти и крови. Но Человек без лица следил за мной, оседлав мою душу… Мне все еще помнились волосы Элизабет Вильямс, наэлектризованные близостью ужаса. Я думал о собачьем вое, о видениях Дуду Камелиа, в которых ей являлась Сюзанна. Иррациональное побеждало…

Набирая номер судмедэксперта, я спросил Сиберски:

— Есть что-нибудь новенькое по личности второй жертвы?

— Рыщем по соседним деревням. Пока никаких следов…

— Останешься? Я звоню Живому Трупу.

— ОК. Думаю, на сей раз обойдусь без приступов тошноты. Тем более что вы были правы…

— Ты о чем?

— О моем первом вскрытии. Не было ночи, чтобы мне не приснился кошмарный сон…

— Это Шарко. Вы готовы сделать окончательное заключение по жертве с бойни?

— Дело сдвинулось, — со свойственной ему живостью отвечал Ван де Вельд. — Токсикологическое обследование жертвы показало наличие в ранах перекиси водорода, антисептика слабой концентрации, используемого для обработки гнойных ран и при некрозах тканей. Продается во всех аптеках. Жертва страдала от необратимого истощения. Вследствие невозможности метаболизма аминокислот организм поедал сам себя, для выживания черпая ресурсы в себе. Однако палач максимально продлил пытку. Он через капельницу вводил ей десятипроцентный раствор глюкозы. Запястья и предплечья истерзаны иглой. Глюкоза является основным элементом для выживания, однако, разумеется, не может ни компенсировать нехватку жиров и белков, ни стать заменой необходимых для метаболизма витаминов. Скажем, как если бы тело было автомобилем, пытающимся ехать на двух колесах…

— Однако, когда я ее обнаружил, никакого оборудования для капельницы не было… Как вы это объясните?

— Вероятно, он решил покончить с ней. В тот вечер он, разумеется, пришел, чтобы ее добить. Без капельницы, в ее состоянии, она протянула бы не больше десяти часов.

— Как достают такие препараты?

— Их продают в аптеке в ампулах по рецепту. Глюкоза выписывается страдающим от истощения, анорексикам и пожилым людям. Ее очень легко получить, подделав рецепт, поскольку этот препарат не из вредных…

— Это все?

— Нет. Желудочные стенки напряжены и изъязвлены. Как я уже констатировал на месте, множественные еще розовые растяжки, украшающие ее кожу в области ягодиц, бедер и живота, свидетельствуют о том, что она очень быстро набрала вес.

— Следствие какой-то болезни?

— Нет. Внезапное переедание. Может статься, эта девушка страдала булимией…

— Поразительно. Отлично исполнено, доктор.

— Я всего лишь констатирую… Кстати, раз уж я все равно ходил в лабораторию, я прихватил ваши анализы на токсины.

Он выдержал нездоровую паузу, которую я поспешил прервать:

— Ну и?..

— Наличие кетамина у вас в крови. Это анестетик диссоциативного типа. Это означает, что вы должны были ощутить, как рассудок отделяется от тела. Вы остаетесь в сознании, с временными галлюцинациями, но ваше тело вам больше не принадлежит. При введении путем инъекции эффект практически мгновенный. Бывает, что рассудок отключается, если доза очень велика, это объясняет ваш обморок напоследок…

— Спасибо, доктор. Дайте знать, если появятся новости.

— А вы не хотите спросить, как он раздобыл кетамин?

— Я уже знаю… Украл в лаборатории вивисекции HLS. До скорого, доктор…

Обеспокоенный Сиберски тяжело оперся на мой стол:

— Этот полоумный позволяет себе играть в ученика медбрата! Он поддерживал в ней жизнь пятьдесят дней! Вы понимаете, чего он добивался? Одновременно преодолевать истощение и стремление молодой девушки умереть!

— При желании всего можно добиться… И лучшего, и худшего…

Он стукнул кулаком по спинке стула.

— Успокойся! — приказал я. — Займись поликлиниками, больницами, специализированными центрами по борьбе с булимией… Отправь им по факсу фотографию жертвы. Прежде всего следует расспросить аптекарей в окрестностях Вернона, справиться насчет приобретений раствора глюкозы.

— Нельзя ли обратиться к возможным свидетелям через телевидение?

Я с остервенением ткнул пальцем в фотографию жертвы у себя на столе:

— И показать им вот этот кошмар?!

Он пожал плечами:

— Скажите, комиссар, вам никогда не кажется, что мы порой бываем тружениками смерти?

— Не понял?!

— Вроде этих отрядов смерти, этих насекомых-некрофагов, которые целыми стаями слетаются на труп, чтобы питаться им, и в определенный момент уступают свое место следующим отрядам. Мы вроде них. Мы работаем в борозде смерти. Мы прибываем к трупу, когда уже поздно, слишком поздно, и питаемся объедками, которые убийца соблаговолит нам оставить…

— Наша роль заключается как раз в том, чтобы помешать прибытию следующего отряда…

Мои мысли занимали подчеркнутые мною в рапорте «Доктор Джекил и Мистер Хайд».

— Нам необходимо проявить упорство в расследовании дела Мартины Приёр. Была ли эта девушка в самом деле святой, как все мы полагаем? Поднажми-ка на комиссара Бавьера. Попроси его проанализировать ее прошлое, вплоть до учебы в школе. Мы должны выйти за пределы видимого… А я отправляюсь в Нантер.