Пока он избавлялся от нее, Зарик и Шварц разбежались в разные стороны и заняли позиции в тени кленов, оставаясь невидимыми сверху. Лагутин слишком торопился покинуть квартиру, чтобы смотреть по сторонам на каждом этапе спуска с третьего этажа. Пользуясь эластичным ремнем, он забрался на кондиционер внизу и крикнул оттуда:

— Через три дня я позвоню, Леонид. И уйми свою суку.

Сворачивая на ходу ремень, он прошелся по трубе до сгиба и соскользнул вниз. Пистолет его находился под рубахой, чтобы не привлекать внимание соседей, которых и без того всполошил шум в квартире Марковых. В других условиях это было бы совершенно оправданной мерой, но не сегодня.

Одновременно выскочив из ночной темноты, боевики бросились на Лагутина, как только он коснулся подошвами земли. Зарик получил по подбородку мощный удар, отправивший его в нокдаун, но Шварц и сам был не дурак помахать кулаками. Он сбил Лагутина с ног с такой легкостью, словно ударил молотом по пластмассовой кегле.

Прежде чем действовать дальше, он поднял вопросительный взгляд на окно, за которым находилась Карина. Чтобы никто не понял ее, она обратилась к боевикам по-армянски:

— Хорошо, что вы здесь! Увезите эту падаль подальше и закопайте. Жоресу не звоните, я сама ему все объясню.

Она уже не кричала, но звонкий голос ее разносился в ночной тишине далеко и отчетливо. Спрятав оружие, Шварц еще разок врезал Лагутину, после чего схватил его за лодыжки, готовясь тащить в «Вольво». Двигая поврежденной челюстью, Зарик присоединился к нему. Жители дома тянули шеи и наклонялись в разные стороны, чтобы видеть происходящее из своих окон, только это им мало помогало: мешала листва.

А посмотреть было на что.

Дело в том, что Шварц и Зарик были не единственными боевиками, устроившими засаду этой ночью возле дома Маркова. Напротив их «Вольво», примерно в пятнадцати метрах стоял темный микроавтобус с рекламной надписью на борту. Внутри таились уже не двое, а целых четверо. Группировка, взявшаяся за уничтожение банды Мартиросянов, действовала методично и пока что по возможности скрытно. За каждой армянской машиной пускали «хвост» с инструкцией ликвидировать «черных» в том случае, если это удастся сделать быстро и без лишнего шума. Те, кто находился в автобусе, сочли момент вполне подходящим.

— Мочим? — спросили стрелки, когда армяне занялись Лагутиным.

— Давайте, — распорядился старший.

Защелкали выстрелы, пропущенные сквозь глушители. Шварца, несмотря на богатырскую стать, удалось свалить с первого же выстрела. Довольно мелкому Зарику потребовалось пять пуль. Парень, отстрелявшийся первым, вопросительно обратился к старшему:

— Третьего кончить? Того, который в несознанке?

— Таких указаний не было. Поехали.

Стрелки забрались в фургон и были таковы, оставив на подъездной аллее три тела, два мертвых, одно бесчувственное.

Карина уже звонила Жоресу, предупреждая об опасности. Поскольку одна рука ее была занята мобильником, то одеваться ей было ужасно неудобно. Прыгая на одной ноге, уже вдетой в трусы, она потеряла равновесие и с грохотом налетела на уменьшенную копию статуи Аполлона, разбив последнюю вдребезги.

— Что? — взвизгнул Жорес в трубку. — Стреляют? Уходи, Карина! Уходи, сестренка!

— Ухожу, — зло произнесла она, рассматривая поврежденную коленную чашечку. — Мы вместе с Леоном уходим.

— Нет! — запротестовал он. — Я остаюсь. Зачем мне уходить? При чем тут я?

— Идиот! — прошипела Карина, закончившая разговор с братом. — Ты что, рехнулся? Внизу жмурики. Вот-вот ментовка нагрянет. Что ты им скажешь? Думаешь, они тебе Наташу с Андрюшей не припомнят? Интересная картина получается: куда не сунется этот Марков, там сразу трупы образуются.

— Как они на меня выйдут? — спросил несчастный Леонид.

— Соседи тебя сдадут, вот как. Валим отсюда. Скорее. Бери только самое необходимое. Пошевеливайся, Леон, или тебе придется распрощаться с заграницей.

Скрепя сердце и сцепив зубы, он подчинился. Покинув подъезд, они с Кариной нырнули в ее машину, и случилось это всего за пару секунд до прибытия наряда полиции.

— Теперь ему конец, — отметил Леонид, видя, как полицейские обступили приподнявшегося с асфальта Лагутина. — Больше не побеспокоит.

— Экономия, — сказала Карина.

Лицо у нее было обеспокоенное. Она понимала, что вся ее семья и она сама висят на волоске от смерти.

Лагутин так и не сумел встать, чтобы покинуть поле городского сражения. Соседство с двумя трупами подстегивало его силы, но все равно их оказалось недостаточно. Единственное, что успел Лагутин сделать до того, как полицейские сирены приблизились вплотную, это протереть свой собственный пистолет и перебросить его поближе к Шварцу. Бывают же бандиты, стреляющие с обеих рук сразу. Вот и пусть будет одним из них.

Пистолет очень удачно шлепнулся в лужу крови, выглядевшей ночью почти черной и вязкой, как нефть. Затем Лагутина и покойников окружил лес ног в полицейских штанах. К нему обратились с вопросами. Он плохо воспринимал их, поскольку в голове по-прежнему шумело, но сообразил, что дальнейшее зависит от его изворотливости и способности мыслить трезво.

Судя по тому, что армян пристрелили другие бандиты, скрывшиеся в фургоне, в городе началась война между группировками. Вот на этом нужно было и сыграть.

— Я шел домой, — заговорил Лагутин, показывая направление, в котором он якобы двигался. — Вдруг из того окна… видите? Оттуда спускается молодой человек лет двадцати пяти. На него бросаются эти двое. Он, недолго думая: бах-бах! И микроавтобус рядом стоял… Оттуда тоже: бах-бах! Я от страха сомлел.

— Свидетелем пойдешь, — решил румяный парнишка, которому с его мальчишеской наружностью не лейтенантские погоны носить, а к выпускному вечеру в школе готовиться. — Копылов! Опроси свидетеля.

Это была невероятная удача. Ускользнув из кольца полицейских, Лагутин отошел в сторонку с вышеназванным Копыловым, рыхлым сержантом с недовольной физиономией. Нужно было как-то избавиться и от этого персонажа, пока дело не дошло до проверки документов. В наш электронный век одного идентификационного кода достаточно для того, чтобы получить массу сведений об интересующем вас человеке. Для Лагутина с его подпорченной биографией и недавними событиями это было бы катастрофой.

Ответив на несколько дежурных вопросов, он представился вымышленным именем, ответил на уточняющие вопросы, увидел, что Копылов готовится наводить справки, и, понизив голос, спросил:

— И много денег насчитали?

— Каких денег? — оживился Копылов.

Рыхлость его пропала, сменившись охотничьей стойкой. Он даже голову к плечу склонил, чтобы лучше слышать.

— Тот длинный… — Лагутин указал на Шварца, — сбросил рулон долларов в кусты, когда вы подъезжали. Понятное дело, делиться никому не охота.