Её лицо позеленело от досады, она в ярости вскочила на мотоцикл и с рёвом умчалась прочь. С тех пор её больше никто не видел.

Но миска, на которой была нарисована ложка, и так снова и снова, всегда оставалась полной, сколько бы из неё ни черпали ложкой, на которой была нарисована миска, и так снова и снова. Её никто не может вычерпать до дна, и так будет до скончания веков, поэтому каждый, кто голоден, кому нечего есть, может подняться на вершину горы и насытиться.

Нужно только отыскать замок…

Жил-был старый плюшевый мишка по имени Вашабль.

Это словечко – «Washable», что значит «разрешается стирать», – было написано на небольшом ярлычке, который свисал с уха медвежонка, когда тот был ещё совсем новеньким. Поэтому мальчик, которому его подарили, так его и назвал. Но с тех пор много воды утекло. Мальчик теперь ходил в школу, он стал слишком большим для того, чтобы играть плюшевыми мишками. Для Вашабля годы тоже не прошли бесследно. Там и сям у него появились заплаты, а мех от бесчисленных стирок изрядно поистрепался.

Нынче бо́льшую часть времени он проводил, сидя на подушке в углу дивана и глядя прямо перед собой. Однако круглые сутки сидеть неподвижно, пусть и на почётном месте, не очень-то весело, поэтому Вашабль иногда немного танцевал сам для себя, но только тогда, когда его никто не видел. При зрителях он постеснялся бы, поскольку был капельку неуклюж, как, впрочем, и все плюшевые медведи.

Когда однажды Вашабль, как обычно, сидел в углу дивана, в комнату с жужжанием влетела муха и уселась ему на нос.

– Привет! – сказала она.

– Привет! – И Вашабль скосил на муху глаза.

– Что поделываешь? – поинтересовалась муха.

– Да вот, сижу здесь, – ответил он.

– Это я и сама виж-жу, – прожужжала муха. – А з-зачем?

– Просто так, – пожал плечами Вашабль.

Муха задумалась.

– Но ты ж-же з-зачем-то долж-жен сидеть з-здесь, – предположила она.

– Не знаю, – покачал головой Вашабль. – Разве это важно?

– Ещё как важ-жно! – прожужжала муха. – Это самое важ-жное на свете. Я, например, нахож-жусь з-здесь з-затем, чтобы летать по комнате и пробовать всё на вкус. Ты мож-жешь летать по комнате и пробовать всё на вкус?

– Не-е, – пробормотал Вашабль.

– Ну вот, полюбуйтесь на него! – насмешливо прозудела муха. – Он даж-же не з-знает, з-зачем на свете ж-живёт. Ты глуп! Уж-жасно глуп!

Она закружилась вокруг его головы, монотонно жужжа: «З-зачем он з-здесь?.. Уж-жасно глуп… ж-жутко глуп!»

А потом улетела.

Старый плюшевый мишка задумался.

– Ну да, – сказал он самому себе, – видно, я действительно слишком глуп. Если все знают, для чего живут на белом свете, то я тоже хочу это выяснить. Порасспрошу-ка я зверей и птиц, может, и узнаю ответ на этот вопрос.

Он слез с дивана и вперевалку пустился в дорогу.

Проходя мимо лестницы в погреб, он повстречал мышку.

– Привет! – дружелюбно поприветствовал её медвежонок. – Меня зовут Вашабль, и я охотно узнал бы, для чего, собственно говоря, я существую.

Мышь привстала на задние лапки и посмотрела на него снизу вверх.

– Единственное достойное объяснение, – чопорно проговорила она, – состоит в том, чтобы быть ловким, не позволять себя поймать и добывать сыр и сало для прокорма семьи. Ты можешь прокормить семью?

– Не-е, – сказал Вашабль.

– Бедняжка, – вздохнула мышь, – тогда я даже не знаю, для чего ты живёшь на белом свете. – И с этими словами она юркнула в свою норку.

Вашабль пожал плечами и вышел из дома.

Прямо за порогом начинался сад. По нему суетливо бегала курица, скребла лапкой песок и самозабвенно квохтала.

– Доброе утро, сударь, – прокудахтала курица, завидев Вашабля. – Я сегодня уже два яйца снесла, два чудесных яйца, исключительно яйцеобразной формы, два прямо-таки классических яйца. Вы, наверное, пожаловали, чтобы полюбоваться на них, не так ли?

– Вообще-то, нет, – ответил Вашабль.

– Разве вы совсем не интересуетесь яйцами? – склонив голову набок, спросила курица.

– Не-е, – признался Вашабль.

– Но что может быть важнее яиц? Единственный смысл бытия в том и заключается, чтобы нести яйца. Для чего вы живёте на белом свете?

– Это мне и самому хотелось бы знать, – ответил Вашабль.

– В таком случае, сударь, послушайте меня, – сказала курица, – и последуйте моему совету: откладывайте яйца, откладывайте яйца. Откладывайте…

– Но я не умею… – растерялся Вашабль.

– Бездельник! – рассерженно прокудахтала курица и убежала прочь.

– Глупое создание, – проворчал себе под нос Вашабль и вышел на проселочную дорогу.

Первым, кого он повстречал, был вьюрок, плескавшийся в навозной луже.

– Эй, – зачирикал вьюрок, – ты чего уставился? Или ты никогда не видел, как кто-то купается?

– Видел, – ответил Вашабль, – меня и самого часто купали. Но я при этом никогда не брызгался, как ты.

– Чего же ты от меня хочешь? – спросил вьюрок.

– Я хотел бы знать, для чего существую на свете.

– Вот до этого мне нет никакого дела. Но я дам тебе хороший совет, приятель. Делай, как я, и просто не забивай себе голову лишними вопросами. Не давай себя в обиду и будь понастырнее, тогда ты всего добьёшься. Важно только это.

Вашабль немного подумал и вздохнул:

– Я всё же должен узнать, для чего вообще существуют старые плюшевые мишки.

В ответ вьюрок рассмеялся и улетел.

Погрузившись в думы, Вашабль потопал по дорожке и вышел на широкий луг, усыпанный прекрасными цветами. Он уселся в траву и принялся смотреть на пчелу, деловито перелетавшую с лепестка на лепесток.

– Послушай-ка… – обратился к ней Вашабль, – я хотел бы задать вопрос…

– Нет времени, нет времени! – прожужжала пчела и торопливо полетела к следующему бутону.

– Ты, верно, знаешь, для чего существуешь? – спросил Вашабль.

– Само собой разумеется! – сказала пчела. – Это заучиваешь ещё с пелёнок. Существуешь для того, чтобы быть прилежным, собирать мёд и строить соты.