Тем временем Гилас облегченно вздохнул.

– Удаляются… Уплывают!

Выставив ладонь козырьком, Пирра прищурилась. Как следует рассмотрела темные силуэты на горизонте, и гора с плеч свалилась.

– Это не кефтийские корабли, – объявила она.

– Откуда знаешь?

– Паруса другого цвета, и носы не той формы.

– И как только разглядела? Я, кроме двух точек, ничего не вижу! Да у тебя глаза как у ястреба!

– Это не кефтийцы, но и не Вороны. Наверное, финикийцы.

Гилас подозрительно прищурился.

– Говоришь, нигде не бывала, а суда издали узнаешь.

– Из Дома Богини никуда не выпускали! Только и оставалось, что росписи разглядывать! – огрызнулась Пирра. – На стенах изображены корабли со всего мира: из Македонии, из Акии, с Обсидиановых островов, из Финикии, из Египта. С трех лет каждый день на них пялилась. Запомнишь тут, когда больше заняться нечем!

Тут на камни накатила высокая волна, и дети попятились, заслоняя факелы от брызг.

– Пошли обратно, – сказал Гилас.

Пирра испуганно оглянулась на черное жерло подземного хода. Похоже на рот, готовый снова их заглотить.

– Может, другим путем выберемся?

– Каким?

Гилас указал на отвесные скалы над их головами, потом на яростное Море.

– Вплавь не получится – я о камни разобьюсь, ты ко дну пойдешь.

Оставалось только снова углубиться в холодную черноту. На этот раз темнота сгустилась еще сильнее: факелы почти догорели.

Пирра с мрачным упорством твердила про себя: один раз обошлось, и во второй обойдется. Но когда голоса Моря смолкли, Пирра обернулась и увидела на месте выхода из пещеры всего лишь бледный, далекий полукруг света. А стоило ей зайти за поворот, и даже это связующее звено с внешним миром скрылось из вида.

И Гилас будто сквозь землю провалился – хотя куда уж дальше?

– Гилас! – позвала Пирра.

В ответ ни звука: только падающие капли и ее частое, прерывистое дыхание.

– Гилас!

Раздался быстрый топот, показался огонек факела – и вот Гилас стоит перед Пиррой с удивительно довольным видом.

– Нашел еще одну пещеру, – отдуваясь, сообщил мальчик. – Укрытие – лучше не придумаешь! В ней и заночуем.

– Заночуем? Здесь?!

– Почему нет? Вода, свободное место, воздух – чего еще надо?

– Корабли же уплыли!

– Вдруг вернутся?

Тут Гилас заметил, что Пирра напугана, и его лицо посуровело.

– С Моря бухта отлично просматривается. Спать на берегу – все равно что прыгать и кричать: «Мы здесь». Тут спокойней.

– Тебе спокойней – ты и спи в пещере, – холодно процедила Пирра. – А я пошла наверх.

– Не валяй дурака! Еще не хватало разделиться! Надо держаться вместе.

– С чего вдруг? Сам ведь завтра собираешься меня бросить, или я что-то путаю?

На этот выпад Гилас не ответил.

– Послушай…

– Нет, это ты меня послушай! Твой самый страшный кошмар – не найти сестру. Мой – быть похороненной заживо. Делай что хочешь, а я тут не останусь!

Пирра быстро зашагала прочь, сжимая факел в одной руке и держась за стену другой. Гилас даже не попытался ее догнать, и это взбесило ее еще сильнее.

Обратный путь показался Пирре короче. Не успела опомниться – и уже добралась до красного камня в форме ладони. В свете гаснущего факела Пирра видела и черные каменные колонны, и благословенный свет, лившийся снаружи. Отшвырнув потухший факел, Пирра ухватилась за камень, подтянулась – и камень остался у нее в руке. Схватилась за другой. Камни двигались!

Не успела Пирра осознать, что происходит, как из недр донеслось раскатистое ворчание, в мгновение ока превратившееся в яростный рев. Стены затряслись, жерло пещеры запрыгало, как живое. Сверху посыпались камни. Земля завывала все громче и громче. Пирра ощущала ее бешеную дрожь всем телом. Ну почему Подводный Бык заворочался во сне именно сейчас? Что может быть хуже, чем оказаться в пещере в такой момент?

– Гилас! – закричала Пирра, но разъяренный рев Сотрясателя Земли заглушил ее голос.

Девочка заметила углубление в стене и заползла туда. Представила, что будет, если ее здесь засыплет, и вылезла обратно. Что-то ударило Пирру в затылок, и перед глазами заплясали искры. Попробовала встать, но земля сотрясалась так, что удержаться на ногах было невозможно.

Последнее, что видела Пирра, – как гаснет дневной свет и выход из пещеры превращается в сплошную черную стену.

Гилас открыл глаза. Закрыл. Опять открыл. Разницы нет – и так и так одинаково темно. Мальчик лежал, прикрывая голову руками. Гнев Сотрясателя Земли понемногу утихал, но камни под Гиласом все еще вибрировали. Его засыпало пылью. Гилас кашлял так, что по лицу струились слезы. Но это не страшно – главное, каким-то чудом остался цел и невредим. И ножны с кинжалом на месте.

Наконец жуткий вой стих. Гилас поднялся на ноги. Стоять можно, но только если сгорбиться. Сообразить бы, где он. Сзади – дуновение свежего воздуха и проблеск света. Спереди – чернота. С колотившимся, как молот, сердцем Гилас вытянул руки, но нащупал лишь непроницаемую каменную стену. Землетрясение обвалило свод.

Гилас позвал Пирру. Тишина. Только далекое журчание подземного источника и величественное молчание камня.

Снова и снова выкрикивая имя Пирры, Гилас сам слышал, как испуганно звучал его голос. Замолчал. Нет, тишина еще хуже.

Случившееся не укладывалось в голове. Секунда – Пирра стоит на этом самом месте и устраивает ему очередную выволочку. Еще секунда, и его единственные спутники – гора камней и горькое чувство потери. Оказаться раздавленной пещерным сводом – нет, не заслужила она такой участи. Оставалось надеяться, что все произошло быстро и Пирра не мучилась.

Моргая и выплевывая пыль, Гилас повернулся и, спотыкаясь, побрел к свету. Не успел сделать и пары шагов, как по пещере эхом разнесся далекий свист. Дух! Гилас хотел свистнуть в ответ, но изо рта вырвался только полузадушенный хрип. Попробовал снова. Мучительное ожидание ответа – и наконец едва различимый ответный свист!

У Гиласа в горле встал ком. Он не один! С ним Дух! Гилас представил, как дельфин плавает перед жерлом пещеры – может, даже заплывает внутрь – и посылает в темноту кристально-чистый, звенящий призыв, чтобы его голос, как серебряная ниточка, вывел Гиласа к свету.

Только бы выбраться к Морю! Тогда Дух поможет Гиласу доплыть до большой бухты. А потом…

И вдруг внутренний голос спросил: «А как же Пирра?»