– Взгляд ваш остёр и безошибочен.

– Значит, пока ещё ты дитя, – заявил Чулу-Агах. – Во всяком случае, для такого старика, как я.

Кими почувствовала, что его слова скорее отражают доброту, а не снисходительность, и ощутила прилив глубокого удовлетворения. Она вернулась к народу, говорила на родном языке – что может быть лучше?

– Зайдёте отведать чаю? – предложил мужчина и задержал взгляд на Тифе и Тайге. – Весьма неожиданная компания. Думал, Империя давно уничтожила спригганов.

– Что он сказал? – тут же спросил бывший десятник, не слишком довольный, что не может принять участия в беседе на незнакомом языке.

– Пригласил на чай, – перевела Кими.

– Раздражает, когда не понимаю, что говорят остальные, – проворчал Тиф.

– Да тебя любая речь раздражает, даже понятная, – отметила Тайга.

Невзирая на необходимость сохранять невозмутимость перед лицом наместника, Марозволк не удержалась и фыркнула. Спригган тотчас одарил её мрачным взглядом.

Внутри палатки в самом центре располагался очаг, вокруг которого лежали коврики. На страже, чистя ногти необычным ножом, стоял одинокий солдат. Гости отдали ему оружие, пока Чулу-Агах наливал чай в маленькие фарфоровые чашки.

– Позвольте угадать причину визита, – начал Дарга Бестам, когда все расселись вокруг очага. – Ты хочешь присоединиться к племени Эрег Бестнулим? Или, возможно, у тебя состоялся спор с кем-то из моего народа? Или же ты одна из моих потерянных родственников, желающая вернуться домой из далёких краёв?

– Скорее, последнее, но родственник я далеко не ваш, – ответила Кими. – Я пришла за информацией. Мне нужно найти Ханцулгарат.

– Значит, скромный Дарга не достоин вашего внимания, – прокомментировал Чулу-Агах, поворачиваясь к Марозволк и вопросительно поднимая брови.

Кими не разобрала, над кем именно тот насмехался.

– Напротив, вы превосходный собеседник, который подаёт чудесный чай, Дарга Бестам. – Девушка с уважением поклонилась. – Но у меня есть дело в Ханцулгарате.

– Может, перейдём на сольский? – шёпотом предложил Тиф. – До чёртиков бесит, когда я слов не понимаю.

– Твой друг чем-то недоволен? – поинтересовался Чулу-Агах.

– Он хочет знать, о чём мы беседуем, – объяснила Кими на родном наречии и повернулась к сприггану. – Дарга никогда бы не стал учить сольский. Разговаривать на языке врага – значит запятнать честь.

– Ну конечно. Однако у тебя-то никогда не было с этим проблем, – съязвил Тиф. – Хоть ты и принцесса.

Кими нахмурилась, но Дарга засмеялся.

– Ты права, дитя, – согласился Чулу-Агах на ямалском языке. – Ненавижу пятнать свою честь сольским, однако прекрасно понимаю его на слух.

– О… – изумилась девушка.

Наместник с улыбкой отпил чая, точно их встреча ничем не отличалась от других.

– Итак, ты, значит, принцесса, вернувшаяся в Ханцулгарат после пребывания за границей?

– Простите, нужно было сразу сказать, однако я сомневалась, что кто-нибудь поверит. – Кими натянуто улыбнулась. – Меня долгое время не было на Ямале.

Когда Чулу-Агах осознал, кто она такая, его глаза удивлённо расширились.

– Да не просто принцесса улуса, а дочь самого хана!

Она кивнула и залилась краской, когда пожилой наместник встал на колени и прижал лоб к земле.

– Вы же не соблюдаете формальности на севере, – напомнила Кими.

Было странно, что кто-то кланялся ей спустя столько времени в изгнании.

– Мы же не варвары, ваше высочество. К тому же мне ещё никогда не доводилось принимать принцессу в своём шатре.

Кими вздохнула, радуясь, что ей не приходится больше хранить секретность.

– Что вы можете рассказать мне о Ханцулгарате и отце?

По тяжёлому вздоху Чулу-Агаха девушка поняла, что сейчас последуют плохие новости.

– Вас давно не было дома, – начал он. – С тех пор многое изменилось.

– Мне приходили письма, но последние несколько месяцев я не получила ни слова.

Дарга кашлянул, и Кими затаила дыхание.

– Наше правящее племя подверглось тяжёлым испытаниям, – продолжил Чулу-Агах. – И меня безмерно печалит сообщать вам горестные вести.

* * *

Дарга Бестам снабдил Кими двумя палатками, едой, чаем и слугами, хотя от последних она отказалась.

– Значит, твой брат едет сюда? – уточнил Тиф.

После завтрака они собрались у костра. Кими шевелила веткой угли, будто там могла нашарить ответы на все вопросы. Марозволк ушла в город, а Тайга собирала шатёр.

– По традиции новый хан путешествует по стране и заглядывает в каждый портовый город, сообщая местоположение Ханцулгарата.

– А если не придёт? – спросил Тиф.

– Значит, оказался в немилости, и время правления в качестве наместника подходит к концу. – Кими перестала ковыряться в костре и переломила ветку надвое. – Но Чулу-Агаху известно, что Ханцулгарат скоро прибудет. Мой брат явится сюда собственной персоной. – Она автоматически продолжила ломать ветку, хмуро наблюдая за пламенем.

Тиф подсел ближе к принцессе, зажёг трубку и закурил.

– Мы с тобой через многое прошли. – С натянутой улыбкой девушка кивнула, ощущая, как к глазам подступают горячие слёзы. – Мы повидали ад, но всё равно сбежали с острова, хоть это и было нелегко. – Спригган вздохнул. – Но проделать такой путь, лишь чтобы… Мне жаль, Кими.

– Отец никогда не мог дать мне того, чего я хотела, – прошептала она. – А теперь он умер, и я не могу предупредить его о беде. – Не могу… – её голова поникла, и плечи задрожали от беззвучных рыданий.

Тиф обнял принцессу.

– Но с братом у вас были более тёплые отношения, чем с отцом, так?

Подняв голову, Кими утёрла слёзы.

– Когда мы росли, то полагались лишь друг на друга, но меня целых пять лет не было дома. Многое могло измениться. Люди могут измениться. Чулу-Агах поведал о слухах, которые передавали близкие друзья в столице. Поговаривают, Цен отравил отца, однако никто не может этого доказать.

Тиф пристально поглядел на собеседницу, осмысливая информацию.

– Ты уверена, что нам стоит встречаться с ним? Если он настолько безжалостен, что способен на такое, откуда нам знать, что он сделает с тобой?

– У меня нет выбора. Весть о моём прибытии уже разнеслась. Мне придётся остаться и встретиться с братом…

– Чтобы он мог прикончить и тебя? – Тиф покачал головой и нахмурился. – Может, лучше украдём лодку и рискнём доплыть до Ижории?

– Будем надеяться, что до убийств не дойдёт.

* * *