И я, видимо, одна из них?

Сняв шлем, Стрейг бросил его на телегу. Выражение лица молодого солдата красноречиво подсказало ответ.

– Вы – поручение, которое никто больше не желает выполнять, – сказал юноша после паузы, явно взвешивая слова.

Значит, я нахожусь под присмотром по приказу Посланницы де Вриз? – Стрейг кивнул, поджав губы, точно желал добавить что-то ещё. – И никто из твоих товарищей не стремится меня охранять? – Солдат снова кивнул, но и на этот раз сохранил молчание. – Тогда я и вправду достоин звания паршивой работёнки.

– Да бросьте, разве я смогу вам помешать в случае чего? – Стрейг покачал головой и бросил мрачный взгляд на Посланницу де Вриз. – Насколько я могу судить, вы в состоянии уложить противника, стреляя огненными шарами из задницы или заставляя падать замертво одной только силой мысли.

Несмотря на шутливый тон, ты до боли близок к истине, за исключением, конечно, нижней части моего тела.

Юноша смущённо засмеялся, после чего осмотрелся по сторонам.

– Хель, где мы находимся? Что это за место?

Покинув Стейнвик, они повернули на юго-восток, и каждый бесконечный день путешествия вёл их по бесплодной, безликой степи. Вокруг ног солдат, устало бредущих по каменистой земле, так и кружила песчаная крошка, стёртая постоянными ветрами. Единственной растительностью была пожухшая трава и низкорослые кустарники, которые упрямо цеплялись за крохи почвы. Горизонт казался слишком далёким, а небо над головой – слишком громадным.

На Новой Земле, как назвал её Император.

– Не слыхал о такой, – признался Стрейг. – Целая неделя миновала, а нам ни деревушки, ни городка не попалось на пути. И ни единой души.

Никто здесь не живёт – земля неплодородная. Человеку, чтобы поднять дом и семью, нужно что-то есть.

– В отличие от вас, видать, – подметил юноша.

Мы ведь сошлись во мнении, что отсутствие аппетита – одна из тех особенностей, о которых ты не задаёшь вопросы.

– Как скажете…

Несмотря на ответ, Сребротуман почувствовал лёгкое разочарование и настороженное любопытство Стрейга.

Внезапно повозка остановилась в нескольких десятках футов от них.

– Вы бы присоединились к нам сегодня возле костра, – посоветовал молодой солдат. – Притворились бы спящим, раз уж на то пошло. Моих приятелей пугает ваше загадочное поведение, и тем самым вы привлекаете ненужное внимание.

Ты, как всегда, внимателен, Стрейг. Я согласен с тобой и последую совету. Пусть еда мне и не нужна, от занимательной беседы я никогда не откажусь. – Юноша вздохнул с облегчением и одарил его улыбкой. Рядовой сильно рисковал, предлагая высокопоставленному экзарху план действий. – Я не забуду твою доброту. – Сребротуман заметил смущённое выражение на лице Стрейга и тотчас ощутил его смятение. – Так и почему ты мне помогаешь?

Доспехи молодого солдата забряцали, когда тот пожал плечами.

– Будь я проклят, если сам понимаю, и всё же доверяю вам куда больше, чем этой Посланнице. Она мне не по душе, как и её причудливое поведение и манера общения с солдатами.

А что говорят остальные?

– Тоже недолюбливают. Да и не только её. Кто постарше, так жалуются, что устали от Империи и хотят мирной жизни. Последнее, чего они желают, – это вой-ны с югом.

Сребротуман поразмыслил над словами Стрейга. Сопровождающие его мужчины и сами оказались пешками против собственного желания, верными Империи лишь в самом узком понимании. Чем же можно ещё сильнее подорвать эту верность?

* * *

Сребротуман сел на землю, хотя ему не требовалось отдыхать. Долгие мили его совсем не утомили – хоть какое-то преимущество от мёртвого существования. Угрюмые немногословные солдаты сосредоточились на еде, лишь искоса поглядывая на экзарха, пока отец Орлов и Посланница вели непринуждённую беседу. Сребротуман заметил, как несколько солдат подошли к Стрейгу и шёпотом поинтересовались, что происходит. Их удивило, что чудно́й, отчуждённый Зоркий присоединился к ним возле костра спустя неделю путешествия.

– Понятия не имею, – ответил приятелям юноша. – Хотите, сами спросите.

Когда принесли еду, Сребротуман напоказ схватился за живот.

– Вы не ужинаете, экзарх? – полюбопытствовала Посланница.

Плохо себя чувствую, оттого и аппетита нет.

Пройдёт.

– А что же вы не сели в повозку? – спросил отец Орлов. – Глупо идти пешком, когда вам нездоровится. – Тон его казался весьма обеспокоенным, однако забота была такая же притворная, как и недомогание Сребротумана. – Отчего бы вам не развлечь нас и не поведать о своей новой способности? – Все сидевшие у костра замерли. – Вы утверждаете, что можете видеть мёртвых?

Все разговоры солдат прекратились, а еда оказалась позабыта: всё внимание было сосредоточено на реакции пленного экзарха.

Кажется, я различил нотку недоверия в вашем голосе, отец Орлов? – Сребротуман сделал беседу слышимой для всех присутствующих, раз уж дошло до поединка.

– Хотя Посланница де Вриз попросила не упоминать об этом, но ваши способности перестали быть секретом для нашей группы путешественников.

Никто из солдат не возразил. Они поочерёдно переводили взгляды от маски с девятью звёздами Орлова на бесстрастную зеркальную личину экзарха и обратно.

Что ж, давайте тогда поговорим без утайки. – Сребротуман поднялся на ноги. Как же давно ему не доводилось удерживать внимание большой аудитории!

– Прошу вас, – кивнул отец Орлов.

Свет костра – отрадный ореол в бесконечной степи. — Экзарх обернулся, глядя во мрак. – Но я вижу не только его пламя. В какой-то паре десятков футов ко мне взывают потерянные души.

– Чушь собачья! – невольно воскликнул один из солдат.

Сребротуман заметил ухмылку Посланницы до того, как та прикрыла её рукой.

Когда война подошла к завершению, Императору надоели спригганы. Ему пришёлся не по нраву их отшельнический образ жизни и привычка свободно пользоваться волшебством. Поэтому в течение десяти лет после истребления драконов неугодный народ переловили и выселили на Новую Землю. – Экзарх парил в темноте вокруг костра, наполовину освещённый сиянием пламени.

– Разве этот урок древней истории имеет отношение к новым способностям, в наличии которых вы убедили Посланницу? – настойчиво спросил Орлов.

Призраки, которых я вижу, – это духи мёртвых спригганов. – Сребротуман ощутил глубокое сочувствие к привидениям, запертым между живым и потусторонним миром.

Порыв ветра всколыхнул языки пламени, вокруг заплясали тени.

– Спригганы, значит, – повторил отец Орлов. – Тогда, вероятно, они были слишком ленивы, чтобы выращивать урожай, вот и умерли от голода.