— Что-то раньше ты о ней не вспоминал.

— Слишком больно. Знаешь, как это бывает: ты строишь планы на будущее, представляешь ваших детей и совместную старость, а вместо этого получаешь раны на сердце и одиночество. Не хочу даже думать о ней, особенно о ее сестрице. Вот уж зло во плоти, а не девушка! До сих пор чешутся кулаки врезать ей пару раз.

— Девушке?

— Ладно-ладно, успокойся, — Бринс примирительно поднял руки вверх. — Я же того, ме-та-фо-ри-чески. Этой еще попробуй врежь.

— Даже слышать о таком не хочу, — Ирвин покачал головой, закрутил крышку у последней банки и оглядел результат.

Целая шеренга кремов для рук, в прежние времена ее бы на полгода хватило, но ушлый Бринс наверняка за пару дней пристроит. Он требовал еще похожий для лица, но здесь все сложнее, Ирвин их специально раньше не делал, нужно поднимать бабушкины записи и пробовать ее составы.

— Мне пора, а ты приберись тут.

Бринс поднял на него взгляд и задумчиво вдвинул брови.

— Куда это ты собрался на ночь глядя?

На самом деле, время было еще детским: без четверти семь, за окном только-только начало смеркаться. Обычно Ирвин ужинал вместе с Лестером, но на сегодня были другие планы. Очень внезапные. Ирвин бы на них не решился, если бы следователь на пару с Бринсом постоянно не давили со своим «найди себе женщину, найди», еще та самая девушка из бань. Она как настойчивое видение преследовала его. Борется за равноправие, помогает несчастным больным студентам и почему-то кажется такой знакомой.

— Поужинать, — коротко ответил Ирвин. — Меня не жди.

— Привет Лестеру! — бросил помощник.

— Передам, если встретимся.

— Так ты идешь не с ним? Нашел себе нового друга? Я ревную!

— Это Джина Брег, и закроем тему.

— Погоди, ты собрался на свидание с женщиной?

Помощник забросил работу и теперь наседал на Ирвина, как будто тот был в чем-то виноват. Ужин и ужин, мало ли кто и с кем решил провести время.

— Сам же твердил, что мне нужно перестать страдать от предрассудков. Вот, начал исправляться.

— И как только додумался?

Ирвин пожал плечами. А кто его знает? Само как-то вышло. Наверное, хотелось избавиться от мыслей о той южанке, хотя если уж Брег без одежды не смогла его взволновать, то идея с ужином была заранее провальной.

— Разговорились, решили перекусить вместе, — уклончиво ответил Ирвин.

Точнее, это Брегг предложила угостить его, прямо в момент, когда натягивала брюки. Ситуация сама по себе непривычная, но раз уж Ирвин заперся наедине с женщиной и видел ее без одежды, глупо отказываться идти с ней в людное место.

Подробностей комиссар не рассказывала, но рана у нее вышла скверной. Глубокий порез в верхней части бедра, слишком близко от крупных сосудов и в таком месте, где постоянно расходился от движений или натирался одеждой. Сам по себе не заживал, даже начал гноиться, а к врачам Джина идти постеснялась. Зная то, как расползаются слухи в страже, Ирвин ее вполне понимал. «Штопанный зад" — это самое мягкое прозвище, что ей грозило.

— Ты поступаешь необдуманно, — Бринс так и кружил рядом, пока Ирвин собирался на ужин. — Комиссар — опасная женщина. Такой откажешь — не оберешься проблем. Послушай мой совет и останься дома.

— Это ее точно не обидит, ты прав. Хватит читать мне нотации, будто мы женаты.

Наконец Ирвин задвинул Бринса и вышел наружу, хлопнув дверью куда сильнее положенного. Что такое нашло на Бринса? То подталкивал к женщинам, то вдруг разошелся, как ревнивая супружница. Помощник злился и выглядел до крайности несчастным, Ирвину даже стыдно стало, что оставил его в аптеке. Но не тащить же Бринса на ужин с Брегг? Это странно.

* * *

От досады я чуть не взвыла. Серьезно? Этот женоненавистник просто перекинулся парой слов наедине с комиссаром и тут же позвал ее на свидание? А мне при встрече только нотации читал и хмурился. Еще плащ пытался порвать.

Я отложила свои инструменты и выскочила наружу через окно. Оно как раз выходило в темный переулок, из которого будет удобно следить за Ирвином. Но тот особенно и не скрывался, шагал по улице открыто, звонко выстукивал тростью и не оглядывался по сторонам. Я же издали разглядывала его ровную спину и длинные ноги с крепкими икрами. Под слоями одежды и в темноте детали скрадывались, но на память я не жаловалась, а в банях успела разглядеть все-все.

Аптекарь прошел через целый квартал, пока не остановился возле небольшого ресторанчика и скрылся за дверью. Пробираться туда следом было опасно, зал наверняка крохотный, Ирвин сразу же меня заметит, поэтому я замерла снаружи и вгляделась в окно.

Он снял пальто, повесил на вешалку и подошел к дальнему столику, где его уже ждала Брегг. Комиссар сменила легкие доспехи на платье, волосы зачесала назад, чтобы их длина не так бросалась в глаза, и даже слегка подкрасила глаза и губы. Не хотелось признавать это, но выглядела она отлично, даже слишком хорошо для обычного ужина. Ирвин наверняка отметил это, легко улыбнулся, поцеловал ей руку в знак приветствия и уселся напротив.

Я же все стояла и смотрела на них через окно, не решаясь отойти. С болезненным интересом наблюдала за тем, как они делают заказ, разговаривают, смеются над чем-то… Хотелось вбежать внутрь и встряхнуть комиссара, сказать, эй, это мой аптекарь! Я внушала ему, что нужно общаться с женщинами, но ради себя, а не посторонних девах!

Кулаки сжались сами собой, пришлось приложить усилие, чтобы расслабить их и отойти подальше в тень, пока никто из них не решил обернуться к окну. У меня есть магическое обязательство и есть служебный долг перед бургомистром и моим командиром. Поэтому разумнее поскорей разобраться с артефактом и возвращаться в Дагру, к сестрам и матушке. Вот наберусь смелости и выложу все Ирвину начистоту. Наверняка пожалеет и возьмет артефакт, не такой уж он и злобный. И насчет ненависти к женщинам явно наговаривали, вон как ухватил комиссара за руку и наглаживает.

Так бы и треснула обоих! Нет, дальше стоять и смотреть выше моих сил.

* * *

— … а здесь была рубленая рана, заживляли эликсиром из империи, — увлеченно рассказывала Брегг.

Ирвин с не меньшим интересом разглядывал, как срослись ткани и какой