Первый звонок того, что между нами что-то наконец стало меняться.

– И все же я надеюсь, что ты согласишься, – добавил Кирилл так мягко, что я ощутила, как дрогнуло сердце от этого тона, полного надежды, но лишенного былой требовательности.

Я по-прежнему не намерена была возвращаться к прошлому, но вместе с тем понимала: навсегда уйти от него не получится тоже. У нас была общая дочь и она заслуживала того, чтобы ее родители попытались установить между собой мирные отношения.

– Ладно, – согласилась неохотно.

И с силой прикусила губу, увидев, как глаза Кирилла радостно зажглись, словно это были не обычные слова, а драгоценный подарок.

Я с ужасом вынуждена была признать: перед этим, новым Кириллом, похоже, устоять будет еще труднее.

Но я должна.

* * *

– Святая София? – выдохнула я удивленно, когда Кирилл остановился напротив здания, так хорошо известного во всем мире.

Главная святыня Византийской империи, переделанная в мечеть. Древние стены, помнящие так много…

– Святая София, – подтвердил муж и в тоне его прозвучала такая многозначительность, словно эти слова были вовсе не об архитектурном памятнике, а носили какой-то более… личный характер.

– Пойдем внутрь, – добавил он следом.

Кирилл подготовился заранее: билеты уже были у него на руках. Мы в полном молчании ступили в полумрак культового храма, а ныне – музея, словно боялись потревожить своими голосами святость этого места…

Я обвела глазами внутреннее убранство: ничто уже не напоминало здесь о том, что когда-то это была христианская церковь. Красивая мозаика, возможно, оставшаяся с самого основания, больше не повторяла лики святых: теперь их заменяли исламские символы…

– Идем дальше, – шепнул мне Кирилл, увлекая за собой к лестнице.

Мы поднялись наверх и муж уверенно повел меня куда-то. Куда именно стало ясно, когда мой взгляд натолкнулся на образ христианского святого: уже не цельный, подстертый, но он все еще был здесь. Он все еще напоминал о том, какой была Святая София когда-то.

– Посмотри, – проговорил Кирилл, кивая на мозаику и поудобнее устраивая в своих руках удивленно озиравшуюся вокруг себя Лилиану. – Османы постарались так сильно, чтобы переделать Византийской храм в мечеть. Замазывали, закрашивали, перестраивали. Но истинная суть Святой Софии все равно проступает через все эти искусственные слои…

Я удивленно, резко перевела на него взгляд.

– Знаю, что ты думаешь сейчас, Софи. Что я тебя переделывал и уничтожал. Что я любил только то, что из тебя создал. И я тоже думал так. Но знаешь, в чем правда? Все это время из под наносного все равно проглядывало истинное. И, как ни пытался я сделать тебя похожей на другую, полюбил в итоге за то, в чем вы были совсем не схожи. Я полюбил разницу между вами.

Я сглотнула: растерянная, смущенная, оглушенная стуком собственного сердца.

– Именно ты подарила мне все то, в чем я нуждался. И только ты была способна вообще это дать. Не она.

Слишком много слов… слишком много чувств. Я смотрела на фигуру святого, почти поглощенную временем и старостью, но видела в этот момент не его – себя саму.

Зачем Кирилл говорил все это? Зачем бередил душу, давал надежду, которой я не просто не хотела – а вообще боялась? Потому что она делала меня вновь слабой, подневольной…

Глаза защипало от желания заплакать. Но я не собиралась этого допускать.

Отвернувшись, коротко бросила:

– Нам пора. У меня сегодня обратный рейс.

И, не оглядываясь, пошла к лестнице, пытаясь сбежать. Только уже не от Кирилла, а от непрошеных, нежеланных чувств, которые он, несмотря ни на что, во мне рождал.

Глава 34

Если я рассчитывала, что, сбежав, смогу заглушить на корню эмоции, которые испытывала от присутствия рядом мужа, то очень скоро стало ясно: это не так.

Тем более, что Кирилл вовсе не собирался, как выяснилось, оставлять нас с Лилианой в покое. Узнав, что мы уже улетаем, он взял билет на этот же рейс и настоял на том, чтобы доставить нас в аэропорт, раз уж мы все туда все равно направлялись.

Конечно, я могла отказаться. Гордо отвергнуть любую его помощь, даже такую незначительную. Но какой в этом был смысл? Это выглядело бы как тупое упрямство, глупый каприз. Кроме того, это был банальный вопрос комфорта и удобства: лучше было все же ехать на машине с Кириллом, чем трястись в душном, набитом людьми автобусе. И если, будь я одна, это не составило бы особой проблемы, то подвергать Лилиану такому испытанию у меня желания не было. Во всяком случае, при наличии альтернативы.

Я говорила себе это, убеждала себя в национальности своих действий, в их разумности… Но вместе с тем, не могла перед самой собой отрицать: мне все еще хочется быть с ним рядом.

Даже несмотря на то, что знала: я его не прощу, не сдамся, не поверю больше так легко красивым признаниям. Не пойду за ним, куда бы он ни поманил.

Но я любила его и с этим было ничего не поделать. Я любила его и, соответственно, безнадежно, неуклонно к нему тянулась. Боролась с этим ощущением, пыталась отделить от себя эмоции, которые сейчас только мешали, но…

Самым отвратительным было то, что во мне зрела надежда. Слушая его, глядя на него, чувствуя его, я невольно думала о том, что у нас, возможно, все когда-то наладится. Что все изменится, и вместе с тем – вернется на круги своя. Что он действительно выбрал именно меня, что по-настоящему понял, кто именно ему нужен. Осознал всю ту любовь, что я так искренне, безоглядно ему отдавала…

Нет, я не хотела прежней жизни, в которой снова была бы лишь приложением к нему. Той, что сама по себе ничего не стоила. Я не собиралась менять своих планов: заняться любимым делом, чего-то добиться, обрести самостоятельность…

Мне просто отчаянно хотелось верить, что в моей жизни снова будет тот, к кому стремилась, вопреки всему, душа. И что он примет меня новую. Примет изменившиеся условия наших жизней, где я больше не буду добровольной пленницей и чужой тенью.

Я знала, что обо всем этом думать попросту рано. Но чувства бежали впереди мыслей, подпитываемые тем, что видела: Кирилл тоже меняется. И мы, новые, действительно можем построить что-то лучшее, что-то… здоровое.

Я размышляла обо всем этом все то время, что самолет стальной птицей порхал между облаков.

* * *

Когда все процедуры по прибытию обратно в страну были пройдены, мы с Кириллом, который вновь