— А если перед тем, как позвонить с анонимного аппарата, преступник отключил свой собственный телефон? — засомневался Клейменов.

— Он только упростит вам задачу. Достаточно посмотреть, кто отключился, но не покинул данную соту, и все будет ясно. Каждый мобильник передает сигнал об отключении в сеть. И если это случилось одновременно или незадолго до появления в сети анонимного телефона, как говорится — вяжите руки.

— Ловко, — Клейменов удовлетворенно крякнул. — Завтра разыщу нужных людей. Будем надеяться, что ваш метод сработает.

— В деле Куприянова есть подвижки? — спросила Анна.

— Провели экспертизу пули, теперь ищем связку пуля — ствол. А это, как вы понимаете, дело сложное. Пули деформируются, а стволы сильно похожи.

— Это да.

— Но будем надеяться, — Клейменов посмотрел в окно: — Ого!

Анна обернулась и, не заметив ничего необычного, поинтересовалась:

— Что такое?

— Темно уже. Я пойду.

— По возможности держите меня в курсе событий.

Уже уходя, Клейменов осведомился:

— Что было на кассете? Что-нибудь обнаружили?

— Неужели не оставили себе копию записи? — улыбнувшись, спросила Анна.

Он тоже улыбнулся:

— Конечно, оставил, но смотреть не смотрел.

— Те слова, что повторяла Линчевская, есть в гимне конкурса красоты. Она пела его вместе с Каратановой.

— Реально?

— Реальнее некуда. Придете домой — посмотрите в конце записи.

— Еще что-нибудь?

— Я говорила с другом Каратановой Третьяковым… Он рассказал, что Линчевская той ночью была с ними на пляже.

— Немного вы накопали, — Клейменов покачал головой. — И стоило ради этого лезть на чердак?

— Есть одна версия, которую нужно проверить.

— А я вас не тороплю. Просто напомню, что говорил вам в самом начале: зря вы все это затеяли.

— Опять про пчелиный рой? — резко спросила Анна. — Иногда мне кажется, что вы не на моей стороне.

Немного помолчав, Клейменов сказал:

— С этим я и сам пока не определился.

Закрыв за Клейменовым дверь, Анна посмотрела на часы: ложиться спать сейчас было рано. Она взяла свою сумку и высыпала из нее фотографии, которые унесла с чердака. Разложила их на столе и начала делить на две кучки. На одних была Каратанова, на других ее не было.

Неожиданно для себя Анна заметила фотографию генеральского коттеджа. На ней коттедж был в самом расцвете: ухоженный газон у забора, во дворе белоснежный песок, добротная веранда. Перевернув обратной стороной, Анна увидела дату и поняла, что снимок был сделан спустя один месяц после исчезновения Каратановой.

Анна смотрела и пересматривала фотографии, надеясь заметить то, чего до сих пор не заметила. Но вдруг одно лицо ей показалось знакомым.

Присмотревшись, она узнала в молодом человеке не кого-нибудь, а Николая Клейменова — он обнимал Каратанову. Открытие буквально оглушило Анну. Зачем он врал, что не знал Катерину?

Все обдумав, Анна сделала вывод: буффонаду с ее задержанием, скорее всего, устроил сам Николай. Он отдал распоряжение подчиненным, а сам преспокойно уехал в Краснодар. Все, что нужно Клейменову, чтобы Анна поскорее сбежала в Москву и не усложняла ему жизнь. Вот зачем он постоянно твердит про растревоженный пчелиный рой.

Последний и решающий аргумент привел ее в состояние глубокой депрессии: ведь это из-за него она перенесла встречу с Куприяновым. Встречу, которая так и не состоялась. От этого факта было не отмахнуться.

Она разделась, выключила свет и улеглась спать.

Впереди была долгая бессонная ночь.

Во время завтрака на Анну повсеместно обращали внимание, и у нее остались яркие впечатления. В приемной массажиста медицинская сестра убрала со стола мобильник и придвинула к себе бонбоньерку с леденцами.

— Я не ем сладкого, — с иронией в голосе заметила Анна.

Из кабинета слышались голоса:

— Когда же этому положат конец? — спросил женский голос. — Каково жить в санатории, где на каждом шагу у вас норовят обчистить карманы?

Массажист ответил очень корректно:

— Администрация прилагает усилия. Вчера арестовали какую-то аферистку. Возможно, она и есть та воровка.

— Вчера арестовали, а сегодня снова обчистили комнату. Хорошо, что люди уже купили билеты домой, а то неизвестно, как бы вернулись.

Медсестра встала и, не глядя на Анну, прикрыла дверь кабинета. Как только пришла ее очередь, она сдержанно проронила:

— Можете проходить.

Зайдя в кабинет, Анна сказала:

— Меня уже выпустили.

— Откуда? — удивленно спросил массажист.

— Я — та самая аферистка. — И даже после этого, она не прервала процесс самоистязания, сняла одежду, легла на массажный стол и промолчала все тридцать минут.

После сеанса медсестра ей напомнила:

— В тринадцать ноль-ноль у вас плановая встреча с главным врачом.

— Для чего?

— Я же говорю, плановая встреча. Мало ли, что не так…

— А у меня все не так, — заметила Анна. — И вы это знаете.

— Я говорю про назначения, — строго сказала девушка.

— А я говорю об отдыхе в целом.

В коридоре и вестибюле было еще хуже. Кто знал или слышал о вчерашнем задержании, провожали Анну взглядом. Стоило ей только повернуться спиной, позади сразу начинали шушукаться. В какой-то момент Анне и вправду захотелось вернуться в Москву.

С таким настроением она вошла в кабинет главврача.

— Здравствуйте, Анна Сергеевна. Как самочувствие? — Веденский вытащил из стопки документов ее формуляр. — На пляже бываете?

Она ответила:

— Время от времени.

— А вот это напрасно. Вам бы хорошо загореть.

— По-моему, я уже загорела.

— Ну что ж, — Веденский просмотрел ее назначения: — Массажиста посещаем?

— Посещаем.

— Вижу два пропуска. Что-то не нравится?

— Все нравится. Пропустила потому, что были дела.

— В отпуске? — он покачал головой. — И, кстати, насчет ваших дел. Что произошло на встрече с читателями?

— Рассказала о своем творческом пути…

— Вы же понимаете, что я не об этом.

— Меня задержали и увезли в полицию.

— Надеюсь, все разрешилось?