– Милая, если бы мы хотели следовать стереотипам, мы бы стали парикмахерами.

– …сказал человек в бирюзовом боа, – засмеялась Вивиан и, указав на него, представила: – Стефан Ивлинг. Он же папа. Папа, это Элла.

Затем она махнула рукой в сторону человека за швейной машинкой:

– А это Глен Ивлинг, он тоже откликается на «папу».

Поздоровавшись, я стала наблюдать, как Стефан работает. Перья боа на его шее были того же цвета, что и пайетки на платье.

– Это для подола, верно? – спросила я. – Вы делаете платья для бальных танцев?

Мужчина улыбнулся мне так, будто он никем и никогда так не гордился.

– Глаз-алмаз!

– Моя мама встречалась с профессиональным танцором сальсы. У меня к этому нет способностей, но мне очень нравились их костюмы!

– Они – главные дизайнеры костюмов для реалити-шоу «Танцы со звездами», – объяснила Вивиан. – Как видишь, любят брать работу на дом.

– Да ладно! – завизжала я. – Я обожаю вас, парни! Я смотрю это шоу только из-за платьев! Это костюм для одной из танцовщиц, для Арии? Похоже на платья, в которых выступает Ария!

Вивиан возвела взор к потолку:

– Ты только что подружилась с ними навечно.

– Ага, это для Арии, – ответил Стефан. – Да ты настоящая фанатка этого шоу!

Он критически осмотрел меня с головы до ног и сказал:

– Так, размер платья один-два, верно?

Я взглянула на свою школьную форму, удивившись, как он сумел определить мой размер. Форма не слишком хорошо на мне сидела, к тому же я выправила рубашку перед тем, как залезть в машину к Вивиан.

– К неудовольствию моего диетолога, – ответила я, кивнув. – Он все время заставляет меня набирать вес. А как вы узнали?

Глен рассмеялся:

– Он всегда угадывает. У этого человека талант сходу определять размер. Если бы большинством наших клиентов не были женщины, я бы сошел с ума от ревности.

– Немного ревности мужчине не повредит, – кокетливо заметил Стефан. – Держит в тонусе.

Прежде чем Глен успел возразить, Стефан улыбнулся мне и сказал:

– Хочешь примерить это платье? Мне нужно довести его до ума, а у тебя фигура почти как у Арии. Ты бы нам очень помогла.

Эта идея безумно взволновала меня, но я тут же ужаснулась, представив себя в платье без рукавов и с открытой спиной.

– Обещаю, не уколю! – улыбнулся Стефан.

– Дело не в этом. – Я сглотнула, и мне показалось, будто я проглотила одну из булавок, которыми Стефан обещал не колоть. – Понимаете, я попала в аварию… автокатастрофу… и… я…

– Элла. Здесь никого не интересуют твои шрамы, поверь, – перебила меня Вивиан. Голос ее звучал твердо, но в то же время по-доброму. По взгляду подруги я поняла, что мне не отвертеться.

– Такое красивое платье! Я его просто испорчу своим видом.

– Что за ерунда! – Глен отвлекся от шитья, недовольно нахмурившись. – У тебя ангельское личико. И потрясающие глаза. Если уж на то пошло, это платье не заслуживает того, чтобы ты его носила.

Я покраснела, увидев его улыбку.

– Элла, – мягко сказала Вивиан, – настоящая красота внутри. Если ты чувствуешь себя красивой, то будешь казаться такой окружающим независимо от того, что на поверхности.

Она указала на манекен.

– В этом платье любая почувствует себя красивой. Пожалуйста, примерь его. Ради меня. Если ты не согласишься, мне придется его примерять, а у меня есть дело поважнее.

– Что за дело? – спросила я, отвлекшись от своей паники.

Она взяла несколько цветных лоскутков, что-то похожее на клеевой пистолет и хитро посмотрела на меня.

– Собираюсь сделать твоей трости пластическую операцию.

Через десять минут я вышла из-за ширмы в платье, достойном королевы. Юбка струилась до пола, закрывая ноги, но вся спина, плечи и правая рука были открыты. Я кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание. Потом задержала дыхание, пытаясь унять дрожь, пока три пары глаз оценивающе осматривали меня. Они посмотрели на мои шрамы, и я не могла никого в этом винить, – их невозможно было не заметить. Но никто не задержал на них взгляд.

Глен встал со своего места за обеденно-рабочим столом и замер передо мной, сложив руки на груди. Стефан присоединился к нему, и они закружили вокруг меня, словно львы, подкрадывающиеся к газели.

– О, какие же мы хорошенькие! – наконец произнес Глен, широко улыбаясь, и покрутил пальцем, чтобы я повернулась.

Я увидела свое отражение в огромном зеркале, и у меня перехватило дыхание. Глен собрал мои волосы на макушке и выпустил пару волнистых прядей по бокам.

– Что я тебе говорил? – спросил он. – Настоящий ангел!

Он был прав. Я выглядела великолепно даже без макияжа. В этом платье и под восхищенными взглядами Глена и Стефана, рассматривавшими девушку в зеркале, я впервые после аварии почувствовала себя красивой.

Мои глаза заблестели, и я развернулась к Вивиан, расплывшись в улыбке до ушей:

– Я обожаю твоих пап.

– Посмотрю-ка я на тебя через пару часов. Когда у тебя уже будут болеть ноги и захочется писать, а они тебя не отпустят, потому что ты будешь вся в булавках! – засмеялась она, но по выражению ее лица было видно, как искренне она любит своих родителей и как гордится ими.

– Часов? – переспросила я, когда Стефан помог мне взобраться на табуретку.

Стефан махнул рукой, как будто мы говорили какую-то ерунду.

– Не такая уж большая цена за такое произведение искусства, – фыркнул он и взял в руку горсть булавок.

Они с Гленом опустились передо мной на колени. Пока Глен держал подол платья и натягивал ткань, Стефан разматывал бирюзовые перья, которые висели у него на шее, и доставал булавки. Он тщательно выбирал место и только после этого аккуратно прикалывал перья к подолу платья. Папы Вивиан выглядели, как хирурги, делающие операцию пациенту, и, возможно, мне на самом деле пришлось бы простоять несколько часов.

– А вы точно не знакомы с моим физиотерапевтом? – спросила я. – Он обожает придумывать особо изощренные способы меня мучить.

Все трое расхохотались. Глен посмотрел на меня сияющими глазами и указал на Стефана:

– Я бы на твоем месте старался не смешить нас. Он соврал тебе, что не уколет.

Все снова засмеялись. Но несмотря на предупреждение Глена, Стефан ни разу не сделал мне больно.

Стефан и Глен вернулись к работе над платьем, а Вивиан принялась приклеивать кусочки ткани к моей трости. Постепенно она становилась похожа на лоскутное одеяло или атрибут из фильмов Тима Бертона. Немного помолчав, Вивиан сказала:

– Тут такое дело. Я сижу рядом с Робом Локсли на седьмом уроке.