Сева растерянно поглядела на нее, потом на существо в черном – и с силой рванул мешок.

– Кстати, а на что мы спорили, Севочка? – с тихим торжеством поинтересовалась элегантная рыжая девчонка.

– Тася? – совершенно по-детски приоткрыв рот, пробормотал главный балетмейстер. – А… А что ты тут делаешь? Ты ж только во втором акте задействована… – и сбился, сам понимая, как глупо это прозвучало.

– Ну вот, она и решила, пока время есть, Ритку молотком забить, – любезно сообщила рыжая дочка спонсерихи и отобрала у Таси молоток. – А свалить все на Настю, – и Кисонька продемонстрировала всем ручку молотка с процарапанными буквами Н.М. – «Настя Могилева». Без сомнения, тот самый, с которым Настя гонялась за Риткой. Ручка была тщательно замотана тряпкой, видно, чтоб сохранить оставленные Настей отпечатки.

– А ты ей эту ценную идею подсказала, – пробормотала Лена Матвейчук, проницательно поглядывая на Кисоньку. Но сказано это было тихо, самой себе под нос, так что услышал только топчущийся рядом Вадька.

– Я ничего не делала! – торопливо сказала Тася, затравленно озираясь по сторонам. – То есть абсолютно! То есть я, конечно, сидела на Ритке… Но это только потому, что… упала! – наконец выпалила она. – Да-да, я шла через сцену… Ну, в гримерку… Или в буфет… Не помню куда я шла…

– Частичная потеря памяти. Упала – головой ударилась, – очень серьезно, даже сочувственно согласилась Кисонька.

– Да! – взвизгнула Тася. – Упала! Потому что я… споткнулась! В темноте!

– А у вас всегда на сцене так темно? – невинно поинтересовалась Мурка.

Все молча перевели взгляд на главного осветителя. Тот развел руками:

– Выключаем, конечно – для экономии электроэнергии, когда нет никого. Ну один-то софит оставляем, страховочный – для экономии артистов. Если припрется кто. – Он повернулся туда, где, видно, и должен стоять страховочный софит. Софит-то стоял, но обломки толстого стекла усыпали линолеум вокруг. – Какая зараза грохнула? – увидев сотворенное варварство, заорал осветитель.

– Молотком? – еще невиннее осведомилась Мурка.

– Не я! – немедленно выпалила Тася. – То есть у меня, конечно, был молоток, но я его… нашла!

– На краю сцены. Где эта рыжая специально его оставила, – снова тихонько пробормотала Лена.

– На сцене! – выпалила Тася. – Да-да! Я шла, шла через сцену – и… споткнулась! И упала! Я стала шарить вокруг руками… – Она попыталась показать, как именно шарить, но близняшки с двух сторон вцепились ей в локти. Тася одарила девчонок недобрым взглядом, но вырываться перестала, видно, поняла, что бесполезно. – И наткнулась на молоток! Но я же не знала, что это молоток? – искренне заглядывая в глаза каждому, кто был поблизости – за исключением девчонок, – продолжала Тася. – Тогда стала щупать, чтобы понять, что же это такое… А чтоб удобнее, я конечно, приподнялась… и села на то, обо что споткнулась – я же не знала, что это Ритка! Вы ее спросите – чего она на сцене делала в темноте? – тон у Таси стал обвиняющим.

– Мне Лена велела прийти. Сказала, Зоя Павловна зовет. Репетировать… – в ответ на вопросительные взгляды пояснила Ритка.

– А что, не звали? – увидев недоуменно вздернутые брови Зои Павловны, удивилась Лена. – Меня Тася попросила передать – сама она торопилась… – Голос у Лены упал, она сообразила, куда именно торопилась Тася.

– Меня молотком гонять, – мрачно закончила Ритка.

– Ничего подобного! – бурно запротестовала Тася. – Я просто немножечко потыкала молоточком перед собой, чтобы понять, обо что же я такое споткнулась!

– А потом немножечко цапнула меня всей пятерней за волосы и немножечко нацелилась дать мне в лоб! – возмутилась Ритка.

– Ну цапнула… – согласилась Тася. – Но я же объяснила – я щупала, щупала! Темно было!

– Я даже не стану спрашивать, почему у тебя, Тася, на голове черный мешок, – устало сказал Александр Арнольдович. – Наверняка скажешь, что он просто свалился прямо тебе на голову, но было так темно, что ты не заметила.

– Кому вы верите? – Тася обвела всех отчаянным взглядом. – Ритке или мне?! Она же… Она же вечно врет!

– Ритке мы, может, и не поверили бы… – с какой-то даже грустью глядя на Тасю, вздохнула Зоя Павловна. – Но, понимаешь, какое дело… – Она замялась.

– Вашу драку по всем телефонам показывали! – возбужденно размахивая мобилкой, выпалил Кумарчик. – В первый раз видел, чтоб Ритку так гоняли!

– Тебя б так! – огрызнулась Ритка.

– Наверное, Милочка на свои камеры их засняла, – переводя глаза на спрятанную в кулисах будку помрежа, пробормотала Зоя Павловна. – Мне от нее эсэмэска пришла, чтоб я срочно шла к сцене… Милочка! – позвала Зоя Павловна, но из будки никто не откликнулся. – Кто-нибудь знает, где Милочка?

– Здесь я, Зоя Павловна! – Дверь распахнулась… и с противоположной стороны зрительного зала между кресел бойко затопотала помреж. На плечах у нее была накинута куртка, а в руках она сжимала исходящий сытным духом хот-дог. – А чего это вы тут все? – останавливаясь у ступенек сцены и удивленно разглядывая то Тасю под охраной близняшек, то встрепанную Ритку, то толпящийся вокруг народ, спросила она. – Случилось что? Я купить поесть выходила… – для наглядности слизывая каплю кетчупа с хот-дога, невнятно пояснила она.

– Да так… Ничего особенного… – дрогнувшим голосом ответила Зоя Павловна.

– Ну ничего так и ничего, – легко согласилась Милочка. – У нас все время что-нибудь случается, – точно утешая остальных, покивала она и запрыгала к себе в будку. И… Раздавшийся изнутри рык заставил всех торопливо попятится, а кое-кого даже отбежать подальше. Казалось, внутри помрежевской будки засела разъяренная медведица – ведь не могла же так кричать славная кудрявая Милочка? Или могла?

Яростно размахивая хот-догом, так что брызги кетчупа разлетались во все стороны, точно кровь, Милочка появилась на пороге будки:

– Какая скотина мне все камеры перенастроила? Как я теперь спектакль вести буду?

– Зато они теперь еще и в инфракрасном диапазоне работают – плохо вам, что ли? – обиженно пробормотал себе под нос Вадька и торопливо спрятался за спину Лены Матвейчук.

– И… все видели? – дрогнувшим голосом спросила вдруг Тася. – И… Михал Артурыч тоже?

– Наверняка, – буркнул главный балетмейстер. – Впрочем, можешь попробовать ему вкрутить, что это вы репетировали сцену из нового балета – «Молотком по кумполу».

– А… а Ритка сама виновата! – вдруг взвизгнула Тася. – Я ведь хотела по-хорошему – ногу ей поломать! Она бы до Китая выздоровела! Или даже еще лучше – запереть ее на несколько дней! И все! И все! А она… – Тася яростно поглядела на Ритку, – вечно выкрутится! Даже от софита увернулась!

– Я не уворачивалась… – невольно начала Ритка. Голос Таси звучал с таким глубоким возмущением, что даже Ритка на миг почувствовала себя неловко – действительно, человек так старался, а она подвела по всем статьям!