— Надеюсь, что никогда не стану на него нападать.

— Вы должны быть в этом уверены. — Казалось, Лино смотрит на него. — Здесь много поводов для волнений, как говорят в Англии.

— Все мы люди науки, мсье Лино. Разумеется, мы можем владеть собой.

— Ха! — Это было выражение насмешки, хотя и в самой мягкой форме. — Герр Оберманн может с вами не согласиться. Он больше, чем человек науки. — Лино на мгновение замолчал, потом поднял голову. — Вы не замечаете, как удивительно неподвижен воздух? Это предвещает бурю.

В тот же день ближе к вечеру Торнтон, увлеченный изучением глиняных табличек, сопоставлением их сходства и различия, вдруг услышал похожий на вздох низкий звук, идущий откуда-то из-под ног. Стол, за которым он работал, затанцевал; постель затряслась, а затем, когда вздох перерос в рев, пол заходил под ногами. Ведро с водой раскачивалось, выплескивая воду.

Инстинкт гнал Торнтона наружу, но прежде всего следовало обеспечить безопасность табличек. Торопливо, поскольку толчки становились все сильнее, он собрал их и сложил в два брезентовых мешка, в которые убирал пропыленную рабочую одежду. Когда он выбежал наружу, Оберманн и все остальные стояли рядом с раскопом, а множество рабочих сбегало по холму на равнину.

— Нам здесь ничего не грозит! — крикнул Оберманн. — Троя пережила не одно землетрясение.

Деревья на холме и на равнине раскачивались из стороны в сторону, дощатые крыши двух домов обрушились; рев земли, казалось, раздавался из-под холма и распространялся по всей равнине. Земля покрывалась рябью и колебалась, словно была морем.

— Зевс говорит! — снова крикнул Оберманн. — Напоминает нам о своей мощи.

Торнтон поискал взглядом Софию. Она стояла рядом с Лино, обняв его за плечи, и выглядела совершенно спокойной среди всего этого столпотворения. Глаза Лино быстро двигались вправо-влево, но он тоже не обнаруживал страха. Торнтону показалось, что Оберманн прав и что Троя каким-то образом защищена от бед. Он с удивлением увидел появившуюся в восточной части раскопок трещину, сквозь которую стала видна небольшая каменная комната.

Толчок длился не более минуты, затем над холмом и равниной поднялось облако пыли, подхваченное порывом ветра. Оно взлетало все выше и выше, пока не смешалось с плывущими облаками.

— Мы услышали рев богов, живущих под землей. К Зевсу присоединились сыновья Теллус, богини Земли! — Оберманн повернулся к Торнтону. — Должно быть, таким образом сам Приам слышал голоса незримого! — Он пребывал в восторженном состоянии, Леонид стоял рядом с ним, и в облаке пыли они были неотличимы друг от Друга.

Слезы лились из глаз Торнтона — не от радости или жалости, но оттого, что в глаза ему попала пыль. Он вытер лицо рукавом рубашки и направился к Софии и Лино.

— Вам нужна помощь? — спросил он их.

— Напротив, — ответил Лино. — Мы намеревались идти на помощь к вам. София сказала, что вы плачете.

— Боюсь, от боли, а не от горя. Везде пыль.

— Деревья плясали?

— О да.

— Наверное, замечательное зрелище. — В первый раз Торнтон услышал от Лино намек на собственную слепоту.

— Земля стала как морские волны, — сказала София. — Это было величественно. Великолепно.

— Вы видели, что открылось в земле? — спросил ее Торнтон. — Огромная расселина в восточной стороне.

— Нам отсюда не видно, — ответила она. — Пойдемте, мсье Лино. Посмотрим. — И они пошли, осторожно ступая, будто это были их первые шаги по земле, и Оберманн последовал за ними.

— Мы в безопасности, София. Боги верят в нашу судьбу.

— Счастливые боги, — заметил Лино.

— Если бы вы могли видеть равнину, — сказал ему Оберманн, — вам открылась бы панорама, достойная Мантеньи[22]. Телемак, тебе следует съездить в деревню, взглянуть, не нужна ли там помощь. Теперь же. А где Кадри-бей?

— Он остался с рабочими, — объяснил Леонид. — Они побежали к подножию холма.

— Там должно быть безопасно. Ну, друг мой Торнтон, как вам наш троянский климат?

— Бодрящий.

— Бодрящий? — Оберманн громко рассмеялся. — Какое подходящее, чисто английское определение. Но тут кроется нечто более древнее. Более темное. Предзнаменование. Предостережение.

— Не могу представить, сэр, почему нас надо предостерегать.

— Дайте же волю воображению, мистер Торнтон. Вы заметили эту щель в земле?

— Мы собирались осмотреть ее.

— Этот дар хранился для нас. Имейте в виду. Мы должны обнаружить здесь нечто очень важное. — Они осторожно шли к только что открывшейся в земле щели, сквозь которую можно было различить очертания прямоугольной комнаты.

— Отсюда надо убрать золу и землю, — сказал Леонид.

— Не важно. Думаю, я нашел то, что искал. — Оберманн подошел и встал у боковой стены комнаты, за которой на невысоком каменном ограждении лежала плоская плита. — По-вашему, что это, мистер Торнтон?

— Не могу сказать.

— Гробница. Это культовое пространство, священное место, и гробница находилась рядом с ним. Давайте быстрее, нам нужно отодвинуть плиту, пока Кадри-бей с рабочими внизу. У меня раньше уже были сложности с найденными останками. Турки хотят похоронить их вопреки всем правилам высокой науки. Если мы успеем опустошить могилу до их возвращения, будет прекрасно. Телемак, спустись к Кадри-бею и предупреди, что продолжать раскопки небезопасно, пока я тщательно не осмотрю все вокруг. Заплати людям и скажи, пусть приходят на той неделе. Кадри-бей трус, он останется с ними. Торопись.

— Вы хотели, чтобы я поехал в деревню.

— Я передумал. Деревенские подождут.

Леонид побежал вниз по склону, а Оберманн стукнул кулаком по плите.

— Она не пуста, — сказал он. — Там, внутри, что-то есть. Когда вернется Телемак, мы сдвинем эту крышку. — В тишине отчетливо прозвучало каждое слово. — Кругом пыль.

Облако пыли начало опускаться.

Торнтон боялся новых толчков. Может быть, это была обманчивая тишина, которую того и гляди прервет новое землетрясение? В первый раз он заметил, что в небе, отбрасывая на холм длинную тень, кружатся сотни птиц, гнезда которых были повреждены или разрушены.

София подняла взгляд в тот же момент.

— Странное зрелище, — сказала она ему. — Все стало таким странным.

— Понимаю. Вы заметили, что птицы не кричат?

— Да, и это самое удивительное.

Вернулся Леонид.

— Рабочие разъехались по своим деревням, — сказал он Оберманну, — проверить, что стало с их семьями. Кадри-бей скачет в Чанаккале посмотреть, какой урон нанесен городу.