– Да мы ни о чем таком… – начал Миша, но Нарышкин не позволил себя перебить:

– Знаете, как фельдмаршал высказался об одном из своих адъютантов, который свалился в пропасть, но уцелел и даже совсем не пострадал при падении? Александр Васильевич прямо заявил: «Знаете, кто его вытащил оттуда? Черт, потому что он франкмасон». И вот этот факт доподлинно известен из мемуаров известного человека, лично знавшего Суворова. И сомневаться в его подлинности не приходится. Так что как бы вам, молодой человек, не сесть в лужу с вашими репортажами.

И лишь после того, как Миша торжественно пообещал, что о мнимом масонстве фельдмаршала в их передаче не будет сказано ни слова и что сама передача коснется в большей степени здания музея, Нарышкин несколько успокоился. Но все же он ходил по пятам за телевизионщиками и с каждой минутой становился все более и более задумчивым и мрачным.

– Как я понимаю, у вас имеется какая-то информация о том, что к убийствам в музее причастна нечистая сила. А могу я спросить, кто вам это сообщил? Кто-то из сотрудников?

Миша ничего не ответил, он не выдал Ксюшу. А вот Ксюша вспыхнула алым румянцем так сильно, что посмотри Нарышкин на нее в эту минуту, все понял бы без слов. Испугавшись, как бы не выдать саму себя, Ксюша удрала в свою комнату. Пусть без нее дальше разбираются. Ну их!

Кристина между тем так на службе и не появилась. И Ксюша почувствовала негодование. Почему она должна работать, когда другие раскатывают на иномарках с разными там Артурами?

«Один день пропустить – это еще туда-сюда. Но хотя бы сегодня Кристина могла бы появиться на работе. Даже Зинаида Никитична и та приползла, хотя Инна Карловна предлагала ей взять больничный или хотя бы положенный по закону отпуск».

Сильней всего раздражали девушку сотрудники, которые то и дело заходили к ним и которым нужна была Кристина. Ничего удивительного, Кристина никогда не упускала возможности потрепаться с приятелями и приятельницами. И теперь, не найдя Кристины по второму и даже по третьему разу, эти люди выкладывали свои новости Ксюше, будто были не в силах удержать их в себе.

Но первым был Глеб Михайлович. Он и ошарашил девушку новостью:

– Представляешь, Ксюшенька, наш Веня был вовсе не тем, за кого себя выдавал!

– Как это?

– Он не директор. Он никто!

– Был же приказ!

– Приказ о его назначении – это фальшивка!

– Не поняла! Его же вроде как получили из министерства, этот приказ?

– Вот только в самом министерстве ничего о таком назначении не знают! Когда стали слать им туда запросы, ну в связи с похоронами Вени, по его положению ему полагались бы почетные похороны, то из министерства пришел ответ, что они не понимают, что мы от них хотим. И следом пришло уведомление, что такого человека они на должность директора нашего филиала не назначали и даже никогда не собирались этого делать.

Ксюша была поражена:

– Не назначали? А кого назначали?

Этого никто не знал. Зато всем не терпелось обсудить шутку с назначением Вени на должность директора.

– Уверен, что этот приказ сам Веня и сварганил!

– Но как он посмел? Он что, не понимал, что обман вскоре раскроется?

– Наверное, решил: хоть денек, да мой! Покуражиться над нами вздумал, га!.. – Тут Глеб Михайлович вспомнил, что говорит о покойнике, немного подумал, а потом уверенно закончил: – Гад какой!

Но Ксюша не была так уж уверена, что приказ сочинил сам Веня.

– Он выглядел таким самоуверенным!

– Скажи уж прямо, наглым!

– Если бы он знал, что приказ – это просто филькина грамота, глупая шутка, которая не сегодня завтра раскроется, он бы не начал так активно увольнять одних и продвигать других.

– Ну, не знаю. Только не был Венечка нашим директором ни единого дня, ни единой минуточки. Дюша, конечно, в отчаянии. Он-то привык думать, что теперь вместе со своим дружком взлетит высоко наверх. А вон оно как оказалось. Ходит теперь как в воду опущенный. Не понимает, как в такую лужу сел. Так ему и надо, гаденышу.

И очень довольный, Глеб Михайлович покинул Ксюшу, чтобы обсудить новость еще с кем-нибудь. А Ксюша, вновь оставшись одна, принялась вспоминать события того дня, когда Веню объявили их новым руководителем. Допустим, объявление было сделано Инной Карловной лишь вечером на общем собрании, которое Ксюша пропустила. Но девушка наблюдала Веню до этого целый день. Видимо, он уже знал о своем назначении. Как же он пыжился! Как хорохорился! Нет, такое сыграть невозможно! Веня был твердо уверен в своем назначении.

– Ну да, ведь слухи о таком назначении ходили и раньше, – задумчиво произнесла Ксюша, обращаясь к самой себе.

И, наверное, когда приказ о назначении Вени пришел, Инна Карловна сначала сообщила об этом одному Вене. И его буквально понесло! Но неужели сама Инна Карловна, как опытная сотрудница, не смогла разобраться, что документ у нее в руках – всего лишь подделка?

От мыслей про Инну Карловну девушку оторвала сама Инна Карловна, заглянувшая к ней.

– Ксюша, детка, ты ведь все равно не работаешь?

– Не могу собраться с мыслями.

– Очень хорошо тебя понимаю. Все эти события совсем выбили меня из колеи. Ты уже слышала про подделку приказа о Венином назначении?

Ксюша молча кивнула.

– Я чувствую себя виноватой. Если бы я начала возмущаться, позвонила бы в министерство, стала бы требовать объяснений, обман бы тут же вскрылся.

– Он и так вскрылся.

– Слишком поздно, – вздохнула женщина. – Подними я шум раньше, и, возможно, Веня бы не пострадал. Чувствую себя так, словно сама его убила.

– Вы думаете, его убили, потому что он стал нашим директором?

– У многих были против его кандидатуры серьезные возражения. Боюсь, что его мнимое назначение спровоцировало убийцу.

– Вы тут ни при чем. Веня и сам мог бы проявить чуточку тактичности. Если бы он позвонил в министерство и поблагодарил там за свое назначение, ему бы объяснили ошибку. Но он не проявил даже элементарной вежливости.

– Считаешь, что несоблюдение правил хорошего тона – достаточный повод для убийства?

Инна Карловна пыталась шутить. Но Ксюша видела, что ей невесело.

– Я вот зачем к тебе заглянула… Не могла бы ты разобрать стол… Георгия?

И Инна Карловна указала на письменный стол, за которым еще совсем недавно хозяйничал Георгий.

– Мне хочется как можно скорей покончить с этой историей.

Ксюше тоже хотелось. Но не слишком ли они торопятся насчет Георгия? Его тело еще даже не предали земле.

– Чем быстрей освободим место Георгия от его бумаг и всего того, что с ним связано, тем быстрей сможем забыть… обо всем об этом.