— И что теперь? — Пират в растерянности опустил пистолет, уже почти наверняка зная, каким будет ответ.

— А теперь мы из-за вашего разгильдяйства все сдохнем, вот что теперь! — Доктор в ярости саданул в металлическую переборку кулаком и повторил: — Сдохнем, ясно тебе?

Татьяна молча сидела в углу каюты, зябко поеживаясь, молча куталась в плед и исподлобья мрачно посматривала на Фарука. Тот дернулся, поднял пистолет… и снова опустил оружие. Затем устало присел на край узкой койки и, после долгого молчания, с какой-то злой тоской сказал:

— Я не хочу подыхать, как те крысы в твоей лаборатории… Сделай что-нибудь, русский, ты же доктор, профессор. У меня много денег, очень много. Я дам тебе столько, сколько ты захочешь! И отпущу вас обоих… Аллахом, матерью клянусь! Клянусь, слышишь?!!

— Я могу попробовать, хотя, возможно, время уже и упущено… — глухо ответил Ракитин. — Я пытался параллельно с основной работой разрабатывать вакцину, которая могла бы спасти от этого вируса… Но работа не закончена, никаких испытаний не проводилось — даже на мышах не проводились пробы, ты понимаешь? И у меня всего три ампулы. Три.

— Так что же ты медлишь, глупец?! — мгновенно оживился Фарук. — И нас… трое.

— Я попробую, — со вздохом повторил Ракитин, — но я честно предупреждаю тебя, что ничего не могу гарантировать.

Доктор достал из своего более чем скудного багажа коробочку с ампулами, одноразовые шприцы и иглы в упаковках, пузыречек со спиртом. Молча набрал три шприца, затем один из них взял в руку и двинулся к пирату.

— Ну, не-ет! — выставил перед собой ладонь и отрицательно покачал головой «рыбак». — Сначала себе!

Ракитин опять-таки молча пожал плечами, мол, хозяин — барин, протер ваткой свою руку повыше локтя и ловко сделал укол. Вторая инъекция досталась Северцевой, и лишь третью пират позволил сделать себе.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… — Фарук ненадолго задумался, пытливо заглядывая в глаза русскому, а потом сказал: — Не верю, что ты хочешь вот так запросто сдохнуть вместе со всеми. Теперь молись, чтобы твоя вакцина подействовала. А сейчас идемте со мной! И ты, красотка, собирайся!

Фарук привел пленников к неведомо для чего предназначенному совсем крохотному кормовому отсеку, отпер стальную дверь и втолкнул доктора и Татьяну внутрь. С улыбочкой протянул две пластиковые бутылки воды, захваченные по дороге из камбуза.

— Пока вам хватит. Если ты, профессор, меня не обманул и твоя поганая вакцина нас спасет, я вас выпущу и исполню все, что обещал. Если же ты каким-то образом меня обманул, то вы просто умрете здесь от жажды, голода и удушья. Если я и все остальные умрем, то спасать вас будет просто некому… Твой великий вирус убивает через сутки после первых признаков недомогания, не так ли? Вот через сутки мы и увидим, кто уцелеет, а кто нет… А может быть, еще и раньше. Молись, доктор, хорошенько молись вместе со своей девкой!

Стальная дверь с лязгом захлопнулась, и наступила тишина. Если бы тишина могла быть большой и маленькой, то эта, испуганно притаившаяся в кромешной темноте маленького отсека, вероятно напоминала бы беззащитного серенького мышонка…

Ночные джунгли при всех своих недостатках, коими являются кромешная темнота и неисчислимые опасности, в этой тьме скрывающиеся, имеют для разведчика или диверсанта, отправляющегося в опасный ночной рейд, по крайней мере, одно несомненное достоинство: великое множество шорохов, писка и криков служат хорошим звуковым прикрытием и позволяют двигаться среди зарослей вполне бесшумно без особых на то усилий. А вот на открытой воде соблюдать полную тишину несравненно труднее, поскольку даже легкий плеск весел по воде слышен в безветренную погоду еще за добрый километр…

Никонов с Лагодичем гребли обмотанными тряпками короткими веслами уже около часа. Каждый держал в руках по веслу и греб со своей стороны, бесшумно погружая лопасть весла в морскую воду, затем делая длинный гребок, и вновь весло уходило в воду. Самым трудным, пожалуй, было поднимать весло не выше парочки сантиметров над водой, чтобы не летели с предательским «кап-кап-кап» брызги с лопастей. Надувная лодка бесшумно скользила почти рядом с берегом, по широкой дуге, надежно скрытая густой тенью от нависших над бухточкой высоких зарослей. Когда по расчетам сержанта до скалы у входа в бухту осталось совсем немного, лодка приткнулась к берегу, Серега остался в ней, а Никонов бесшумно шагнул в воду и медленно поплыл. Оружия сержант с собой брать не стал — лишь длинный десантный нож был по-пиратски зажат в крепких зубах…

Морскую пехоту недаром, наравне с ВДВ, считают элитой армии. Строжайший отбор дает право надеть почетный черный берет далеко не каждому. А из тех, кому повезло, толковые инструкторы готовят солдат экстра-класса. В морской пехоте крепкие ребята умеют все: водить любую технику, стрелять из всего, что стреляет, прыгать с парашютом на воду, на лес и к самому черту на рога, а в рукопашном бою бывалому морпеху найдется мало равных… Но в обычной рукопашке ты сталкиваешься с врагом лицом к лицу, ствол на ствол, нож против ножа, кулак против кулака! Никто не запретит тебе диким звериным криком деморализовать противника, никто и ничто не мешает тебе маневрировать и закручивать хитрые финты. А вот если тебе приходится снимать часовых… Ты должен стать незаметной, бесшумной и невероятно быстрой змеей, коброй, бросок которой предотвратить невозможно. Конечно, можно устранить бдительного стража из бесшумного винтореза с ночной оптикой, а если нет под рукой винтовки, а есть только длинный нож? Тогда умелому и хладнокровному бойцу могут помочь лишь два фактора: бесшумность и быстрота…

Никонов сделал длинный нырок, ткнулся рукой в скалу и медленно вынырнул, осторожно приподнимая голову над водой. Так, замечательно — у самой кромки воды узенькая полосочка вроде тропинки. Значит, можно потихоньку выбраться на эту полоску и дальше посмотреть, нельзя ли к этим орлам без особого шума подойти поближе… Никонов аккуратненько вылез на берег и прижался спиной к теплому камню, прислушиваясь к тому, что происходит метрах в трех выше над головой. Было слышно, как пираты, несшие службу у пулемета, негромко переговаривались, иногда был слышен смех, и чуть ощутимо тянуло табачным дымком. На посту, значит, курим! Нехорошо, не по уставу…

И тут сержанту здорово повезло: один из часовых решил освежиться и начал спускаться к воде по узенькой тропке.

Освежиться бандиту Никонов не дал. Как только тот прошел мимо буквально вросшего в скалу сержанта, тот заученным движением обхватил шею врага левой рукой, а ножом, зажатым в правой, безошибочно ткнул бандита в сердце, после чего бесшумно опустил обмякшее тело на землю. Прислушался — наверху тишина, никаких признаков тревоги. Никонов быстро сдернул с пирата какую-то длинную местную размахайку, нахлобучил на голову бесформенную потрепанную шляпу из соломки и, уже не таясь, спокойным шагом начал подниматься по тропке наверх. Бандит, остававшийся у пулемета, мельком глянул на своего «товарища», что-то насмешливо проворчал и вновь отвернулся, легонько лязгнув не то ложкой, не то котелком. Сержант в один длинный скользящий шаг кинулся к бандиту и широким махом руки вогнал нож сбоку в жилистую шею…