проходу. У каждого из гостей в руках был хрустальный кубок, и спустя несколько секунд он смог рассмотреть его как следует.

В груди у него похолодело. То, что он сперва принял за необычный резной узор на боках, на самом деле оказалось изображением черепа. Сотни пустых глазниц таращились на него, а он смотрел в ответ, автоматически переставляя ноги вслед за Смертью.

– Что… кто это? – выдавил он, когда они остановились у чаши.

– Убийцы. Насильники. Те, кто решил, что может брать все что захочет просто потому, что сильнее или влиятельнее, – перечислила Смерть. – И кто посмел посягнуть на чужую любовь. В завершение праздника нам будет радостно выпить из кубков, созданных по их образу и подобию.

Матвей покосился на череп в руке ближайшего к нему мужчины в белом сюртуке и вздрогнул: пронзившая его ни с того ни с сего мысль была слишком уж невероятной…

– Наш общий знакомый Лев, – неторопливо начала Смерть, и он в ужасе уставился на нее, – продолжатель дела своих родителей – шантажист и убийца, который за свою жизнь успел убить пять человек. Первым был мужчина, который всего за час до гибели сделал предложение своей первой и единственной возлюбленной. Его здесь нет, – добавила она, прежде чем Матвей начал оглядываться. Ее голос неожиданно громко разносился над притихшей огромной террасой. – Девушка жива, хоть и страдает от горя после нелепой аварии. Затем был юноша, единственная надежда своей молодой семьи, с которым Лев и его друзья захотели развлечься, – хотя Смерть говорила бесстрастно, последнее слово буквально вспороло воздух, как кинжал, и несколько гостей недовольно забормотали. – Сейчас пара присутствует на этом Балу. Затем, совсем недавно, Лев привлек мое внимание тем, что помог своему другу убрать соперника в борьбе за сердце отвергнувшей его девушки. Наркотики…

– Хватит! – прошептал Матвей. Его замутило. Смерть умолкла, хотя ее глаза метали молнии. В ее руке блеснул хрусталь, и она окунула череп в чашу.

– За бессмертие вашей любви, дамы и господа! – крикнула она, обернувшись к гостям, и сделала глоток. А затем случилось то, чего боялся Матвей: она протянула кубок ему.

– Пейте.

Он не пошевелился.

– Пейте, милорд. Во имя торжества любви!

Матвей взял бокал и оглянулся, встречая в толпе взгляды родителей, – а может быть, ему просто хотелось верить, что это были именно они. В бокале оказался незнакомый напиток со вкусом меда и трав, от которого в его груди вспыхнуло тепло. Он слышал, как оркестр вдалеке начал играть торжественную мелодию, а гости что-то крикнули все разом. Опустевший кубок растаял в воздухе. Смерть снова взяла его под руку и повела к терему. Он ненадолго оглянулся, наблюдая, как гости по очереди подходили к чаше, черпали напиток и пили из кубков, которые тут же растворялись в воздухе, а затем устремлялись обратно к воде. На секунду ему показалось, что по его плечу в немом прощании скользнули пальцы родителей. Луна вдруг засияла еще ярче; ее свет поглотил и террасу, и цветы, и огненные колонны, а затем Матвей вновь оказался в комнате с камином.

* * *

Пошатнувшись, он с размаху опустился на мягкий диван и несколько мгновений молча наблюдал за пляской языков пламени. Плечи ныли после тяжелой мантии, которая уже висела на прежнем месте, а голова гудела после нескольких часов непрерывной музыки.

– Выпейте, – сказала Смерть, без мантии, но в диадеме, и протянула ему золотой дымящийся кубок.

– А это что такое? – спросил Матвей, с подозрением втягивая носом воздух.

– Травяной отвар, Матвей Иванович. Чуть раньше, как вам наверняка стало интересно, мы вместе выпили сурью. Это напиток из трав и меда.

Он сделал маленький глоток и впервые с того момента, как начался Бал, почувствовал в груди стук сердца. Посчитал пульс: слегка учащенный, но не более того. Вполне естественно после целого вечера в компании живых душ покойных любовников, среди которых были его родители, и самой Смерти. Последняя наблюдала за ним с таким видом, словно точно знала, о чем он думает, и это ее забавляло.

– На вашей стороне время. На их – любовь, – сказала она, будто это все объясняло. Матвей открыл было рот, чтобы задать вопрос, но передумал. Его специализацией были тела, а не души, и здесь ему оставалось только принять все как данность.

Отвар действительно помог. Тепло распространилось по всему телу и вернуло силы. Смерть села напротив с та-ким же кубком, но едва пригубила отвар. Несколько минут они молчали, и он гадал, заговорит ли она о второй части сделки.

– Вам понравился Бал?

– Да, – не мешкая ответил Матвей. Ее маленькая улыбка осталась неизменной. – Но почему вы не сказали, что здесь будут мои родители?

– Потому что не хотела давать вам ложную надежду. Иногда мои гости слишком заняты друг другом и пропускают Бал. Например, сегодня мы уже в тридцатый раз были лишены удовольствия видеть режиссера Рико Фелла и актрису Лиану Манн.

Матвей воспринял знаменитые имена как нечто само собой разумеющееся, но ему не давали покоя еще несколько вопросов. А Смерть явно пребывала в благожелательном расположении духа.

– Родители сказали, что были со мной в день их похорон. Вы часто отпускаете души навестить родных в мир живых?

– Они сами выбирают, когда это сделать. Обычно визиты случаются, когда в другом мире происходит что-то серьезное, плохое или хорошее. Но надолго они оставаться не могут. Таковы правила.

– Я заметил еще кое-что. В реанимации были и дети, и старики. Но мои родители выглядели моложе, чем перед смертью, – сказал он. – Получается, гости могут выбирать свой облик?

– Такой облик носит их душа.

– А вы? Это ваше единственное обличье? – он повел рукой в ее сторону.

Смерть изогнула бровь:

– Я не оборотень, милорд, и не вижу смысла меняться. Бал этого не требует.

– А если бы это было желанием хозяина Бала? – спросил Матвей.

– Такого не может быть, – ответила Смерть. – Для каждого человека находится нечто более ценное, что он желает получить. И кстати, о желании… – Она поставила бокал на подлокотник, и он сделал то же самое. – Что вы хотите получить в благодарность за прекрасный вечер?

Перед тем как отправиться на Бал, он постарался максимально точно сформулировать желание, соблюдая все ограничения, озвученные Смертью: она не могла вернуть в мир живых мертвеца, не могла сделать бессмертным живое существо или, напротив, специально навредить кому-то. Она была лишь следствием, но не причиной.

Раньше желание Матвея было простым – последний разговор с родителями. Он окончательно убедился в его правильности, когда Смерть рассказывала, как важно всегда чувствовать правду. Но теперь все изменилось.