Возможно – только возможно, – сегодня он приоткроет дверь еще чуть шире.

Брайс вытер руки тряпкой (заскорузлой и покрытой пятнами, давно пора сказать слугам, чтоб заменили) и бросил ее на стол. В дверь постучали – Брайс продолжал настаивать на уважительном отношении и, хоть и не без некоторых усилий, этого добился. В проем просунулась голова Измиера с неизменно угрюмо-свирепым выражением на скуластом лице.

– Господин посылает за вами, – пробасил джериец.

Брайс спокойно кивнул, ничем не выдав волны нервного возбуждения, поднявшейся в нем при этом коротком сообщении.

– Сейчас выйду. Обожди снаружи, – сухо велел он, а когда дверь закрылась, уперся двумя руками в стол, переводя дыхание.

Они собирались провести сегодня ритуал, к которому готовились долго. Это был ритуал омоложения, возвращающий силу в увядшее тело. Скорее всего, у них ничего не выйдет – ни одному магу в истории еще не удавалось успешно применить заклинания, оборачивающие время вспять, в том числе и в отдельно взятом теле. Но Эгмонтер отыскал несколько не связанных друг с другом заклинаний, которые в порядке эксперимента решил применить одновременно, создав принципиально новый ритуал. Это был довольно опасный эксперимент, потому что некоторые части нового заклинания содержали элементы, несовместимые друг с другом, и кончиться все это могло скверно.

И все же Брайса так и потряхивало от предвкушения. Во-первых, он полагал, что шансы у них все-таки есть, и неплохие. Он не просто тщательно изучил, но и прочувствовал заклинание, добавив в него кое-что по собственной инициативе, о чем своему «учителю», разумеется, не сообщил. А во-вторых, сегодня он впервые за прошедшие недели выйдет наконец на свежий воздух. Воздух, солнце. Проклятье, он многое узнал за эти дни и явно окреп, во всяком случае, ментально: его аура усилилась, он ощущал бурлящую в нем, до краев переполняющую ману. И в то же время – воздух, солнце… Если нужно похоронить себя в подземной лаборатории среди кровоточащих книг и кошачьего дерьма, чтобы стать снова сильным магом, Брайс не был уверен, что готов платить такую цену. Впрочем, до сих пор у него не было особого выбора – а сегодня выбор наконец опять появится. Брайс не собирался открыто нападать на Эгмонтера, во всяком случае, до проведения ритуала – им понадобится осуществить его вместе, в связке. Ни у одного из них поодиночке не достанет силы на такое мощное и в чем-то даже дерзкое колдовство. Но когда они закончат, что ж… Брайс полагал, что готов попробовать. Он не на пике своей формы и вряд ли полностью восстановил силы, утраченные пять лет назад. Но утратил он иные силы – силы магии Света. То, что бурлило, клокотало и шептало в нем теперь, имело несколько… иное происхождение.

Однако снова давало ему ощущение власти и могущества. И он по-прежнему держал все под контролем. Да, он все держал под контролем.

Гигант-джериец – как полагал Брайс, самый верный из прислужников Эгмонтера и единственный, кому он действительно доверял, раз приставил приглядывать за своим опасным учеником, – вывел Брайса винтовой лестницей наружу. Оказавшись наверху, Брайс удивленно вздохнул: оказывается, лаборатория находилась не в лесу, как он прежде считал, а в городском доме. Вход в подвал находился в задней части людской, где жили слуги. За коротким коридором обнаружилась дверь в палисадник, обнесенный высокой стеной. Эгмонтер устроил лабораторию прямо в городе, очевидно, не опасаясь, что кто-либо из местных магов может почуять неладное. Опрометчиво, самоуверенно. И свидетельствует о его полном равнодушии к возможным последствиям – узнай кто о том, чем Эгмонтер тут занимается, и герцог попросту убьет непрошеного свидетеля, только и всего.

– Это Парвус? – спросил Брайс, и Измиер глухо ответил:

– Нет. Следуйте за мной.

У коновязи их ждали лошади. Брайс без лишних расспросов вскочил в седло рядом с Измиером, гадая, с чего это Эгмонтер так ему доверился. Впрочем, герцог прекрасно знал, что бежать Брайс не станет – ни сейчас, ни в этот день, ни перед ритуалом, о котором он думал день и ночь уже много дней. Чертов маг успел хорошо изучить Брайса за то недолгое время, что они «работали» вместе. А может, Брайс приоткрыл ему больше, чем полагал, во время краткого соприкасания их аур в замке Корстли. Так или иначе, Эгмонтер прав: у Брайса имелось множество причин не избавляться от покровительства герцога прямо сейчас. А в качестве предосторожности присутствовал верный герцогу Измиер, вооруженный до зубов, тогда как при Брайсе были только его руки и его магия.

Не так уж мало, на самом деле.

Они выехали за городские ворота – насколько мог судить Брайс, это был обычный небольшой городок, где-то на юге Империи, судя по сухому, иссушенному летним зноем воздуху. Поля за городом стояли голые, усеянные стогами свежескошенного сена. Брайс глубоко вдохнул воздух, наполненный пьянящим запахом лета, подставил лицо солнечным лучам и легкому ветру, пытаясь ощутить радость от всего этого, какую непременно должен ощущать человек, месяц просидевший безвылазно в темном подвале. Но все, что он испытывал – нетерпеливое предвкушение, отдававшееся знакомым зудом в ладонях. Такое же предвкушение его охватывало перед боями у Мортага, Смиграта и Конрада. Сегодня что-то произойдет. Не бой, но нечто не менее великое и значительное, к чему он будет иметь самое непосредственное отношение.

«Как там Яннем, интересно», – подумал Брайс; мысль пришла и ушла, легкая, как древесный пух, пролетающий мимо лица. Отчего-то он был уверен, что его брат сумеет о себе позаботиться, по крайней мере какое-то время. Ну а скоро, совсем скоро, Брайс к нему присоединится и на этот раз вновь сможет приносить их королевству настоящую пользу, как уже делал когда-то. Их королевству, их общему королевству…

Он слегка улыбнулся этой довольно непривычной мысли и тронул бока коня, нагоняя немного отъехавшего вперед Измиера.

Джериец не отвечал на вопросы, так что Брайс вскоре перестал их задавать, и путешествовали они молча до самой темноты, пока не въехали в лес. Брайс уже решил, что придется становиться на ночлег прямо посреди этого леса, что, впрочем, нимало его не смущало – он мог развести огонь и отогнать ночное зверье одним щелчком пальцев. Да и присутствие Измиера, как ни странно, не стесняло его, а даже придавало уверенности. Брайс вновь поймал себя на странном ощущении, будто они с герцогом Эгмонтером заодно – пусть временно, пусть этот «союз» построен на лжи и взаимном использовании друг друга, но почему бы и нет? Все люди используют друг друга, так или иначе. То же самое делали и они с Яннемом, и чем, в сущности, его брат лучше этого скользкого чернокнижника? Только тем, что считает себя в своем праве? Так и Эгмонтер в своем праве – праве силы, знания и отчаянной смелости, которая необходима простому смертному для опасных игр с Тьмой. Брайс хорошо это понимал и не мог отрицать, что за прошедшие недели начал испытывать к пройдохе из Парвуса нечто вроде смутной дружеской симпатии. Он хорошо понимал и действия, и мотивы Эгмонтера – они были ему, пожалуй, близки.

Дорога все сильнее углублялась в лес, петляя между рослыми раскидистыми дубами. Не было видно ни черта, и Брайс зажег над ладонью магический светильник, но Измиер рыкнул на него, и Брайс, пожав плечами, загасил пламя. В самом деле, он и сам чувствовал, что этому лесу больше приличествует мрак. Здесь не было привычной для леса какофонии ночных звуков, волчий вой, уханье сов, шелест змей и стрекот сверчков не сливались в единый тревожно-глухой гул. Хотя отдельные звуки все же доносились: треск сухих веток под копытами коней, стук падающего камня, задетого лошадью на тропе, нервное похрустывание суставов Измиера, который время от времени круто поводил плечами вперед-назад, словно его что-то тревожило… Вот и все звуки, а больше – ничего.