сведения о пропавших без вести в нашем городе. Я проверила Единую телекоммуникационную информационную систему. Перетряхнула ГИЦ — главный информационный. Центр, где концентрируются данные об алиментщиках, беглых преступниках и должниках. Эти два — не наши. Они приезжие.

— Понятно, что приезжие, — потеплел голосом Малышев, и из скучного дядьки сразу превратился в нормального человека. — Понятно, милая. Спасибо за лекцию, прочитанную с полным знанием предмета. Лучше подскажи, как мы их установим? Есть идеи?

— Есть одна, но еле живая.

Алина подула на волосок, прилипший к щеке: видимо, вспотела от волнения.

— Что это значит — еле живая идея? Что ты хочешь сказать? — вскинулся Малышев.

— Нужно проверить скупки краденых телефонов. Были же у них телефоны. Может, что-нибудь выскочит. Сегодня проверю.

— А-а, тоже мне идея, — отмахнулся Малышев, — мы уже проверили все скупки в городе. Пусто!

Он мне не верит. Никому не верит. Даже самому себе. Совсем разуверился в жизни. Алина с сочувствием посмотрела Малышеву в глаза. В них усталость и тоска. И ещё скука. Наверное, рутина заела.

— Не в городе. В районе. Проверка не должна быть одноразовой. Это же не, не… — она запнулась, подыскивая подходящий аргумент.

Малышев не дал договорить, взмахнул кулаком, рассекая воздух, и крикнул, заглушая шум голосов входящих оперативников:

— Я понял, понял, какой должна быть проверка! Многослойной, а не одноразовой. Это же не презерватив. Что ж, тебе и карты в руки. Иди, проверяй! Делай, что хочешь, только не мешай работать!

Отвернулся. Заскучал. Смотрит в бумаги, потирает переносицу. Кузина протиснулась сквозь толпу мужчин и вышла из кабинета. Натягивая перчатки, подумала: может, взять кого-нибудь в помощь, но, вспомнив попытки найти верного напарника, покачала головой. Нет, каждый должен рассчитывать на себя. Напарники только в постели хороши. Работать лучше в одиночку. Через пять минут она уже околачивалась на Сенном рынке, изображая из себя дурно воспитанную девицу, утратившую с похмелья телефон. В центры по продаже бэушных телефонов можно не ходить. Там всё проверено. Надо искать запретный плод. Он быстро нашёлся — сам, без каких-либо усилий.

— Девушка, девушка, купите телефон, вот, посмотрите, последняя модель! — прошептал плотный коренастый парень в куртке с капюшоном.

Алина с тоской посмотрела на ткань куртки. Точно такая же была на том трупе, на который она выезжала для оформления в первый раз. Алина запомнила цвет и фактуру незатейливой мужской одежды, несмотря на тошноту и рвоту. Это был первый труп в её жизни, и она опозорилась. Оперативники ещё долго смеялись, вспоминая печальный опыт Алины. Впрочем, и мужчины бывают слабыми. Дима Воронцов тоже прокололся. Его стошнило на сумке с расчленёнкой, но он сумел скрыть свою слабость от окружающих. Потом прибежал плакаться в жилетку, и Алина искренне ему сочувствовала, утешая, думая, что каждый человек имеет право на слабость и слёзы. И неважно, мужчина он или женщина. И на войне, бывает, мужчины плачут. Воронцов быстро выплакался и забыл про свои слабости. А она-то запомнила.

— Мне бы попроще чего-нибудь, — покачала головой Алина, мысленно радуясь подвалившей удаче, — что-то с бабосами туго стало. Сам знаешь, как бывает.

— Знаю-знаю, — угодливо поддакнул парень и раскрыл баул, в котором вперемежку валялись сотовые телефоны разных марок. Хорошего качества, дорогие, но выглядели они нелепо, как куча грязного барахла.

— Откуда такое богачество? — восхитилась Алина.

Она впервые видела такое огромное количество дорогих телефонов.

— Приносят, просят помочь продать без оформления, приходится помогать людям, — уклончиво ответил парень, — ты выбирай-выбирай. О цене договоримся.

Алина копалась в сумке, перебирая бесполезные гаджеты и думая, что уголовную ответственность за скупку краденого несёт тот, кто осознаёт, что приобретает похищенное имущество. Обычно скупщики прикидываются, что верят продавцу на слово, хотя заведомо приобретают краденый товар. Не прижать такого бизнесмена в кавычках, ни дела возбудить. Сразу в отказ пойдёт.

— Пожалуй, этот, — она вытащила гаджет приятной наружности, гладенький, чистенький, словно только что с витрины магазина.

— Не-а, не пойдёт, — парня перекосило от Алининой наглости: мол, с бабосами у неё туго, и при этом выбирает самый крутой айфон. — Дорого. Не потянешь. В кредит не даю.

— А подождать можешь?

Алина огляделась. Рынок бурлил, как кипящий чайник, о котором давно забыли. Воды осталось немного, вся уже выкипела, но шуму много, а толку мало. Никто больше ничего не покупает, люди просто ходят, смотрят, толкаются, перемещаются от лотка к лотку, кто-то ворует, кто-то присматривается к потенциальной жертве.

— Чего ждать-то? — пробурчал парень, озираясь по сторонам.

Его тяготила беседа с невыгодной клиенткой.

— Схожу домой, родаков потрясу, может, добавят, — затараторила Алина, заглядывая парню в глаза, но его взгляд ускользал: сразу видно, прохвост не любит смотреть в глаза.

Бизнес у него опасный: в любой момент могут посадить, пристрелить, ограбить. Он — потенциальная жертва. Этому барышнику деньги нужны, а не разговоры. Глазками его не возьмёшь. Девиц ему хватает.

— Бери другой, вот этот, — парень вытащил ещё один, попроще, но яркий и вызывающий. Девушкам такие нравятся.

— Нет, с такими в метро ездят, а с этим в «мерседесе», — засмеялась Алина, роясь в сумке с крадеными телефонами, айфонами и смартфонами.

— Ух, мерседесная ты моя! — восхитился парень. — Тебе на время телефон нужен или как?

— Да так, можно и поносить, — Алина с радостью подхватила шутливый тон, — кто узнает, что я его на рынке купила. Никто.

— Тогда бери и проваливай! А то внимание привлекаешь. Вон ты какая длинная.

Парень сердито рванул молнией и закрыл сумку. Вдали замелькали фигуры в форменной одежде. На рынок нагрянули полицейские.

— Заметут? — посочувствовала Алина, оценивая обстановку.

Может, вывести парня за красную линию?

— Чего? — возмутился парень. — У меня тут всё схвачено. Они в доле. Поняла?

Алина кивнула. Если люди в форме в доле — поход на рынок заведомо обречён на провал. Ничего стоящего она здесь не найдёт. Малышев был прав.

— Да ты не парься! По пивку хочешь? Я Витя, а ты?

Алина оглянулась. К ним приближались полицейские. Это не местные, из другого района. Сразу видно, решили совершить набег на чужую территорию.

— Надя я. Надежда. Пошли, Вить, — она подхватила его под руку и потащила к выходу.

Витя закинул сумку на плечо и прижался к Алине, изображая из себя заботливого семьянина.

— Вить, а полиция находит краденые телефоны?

Алина не надеялась на ответ, а спросила, чтобы закинуть наживку. Не клюнет, значит, сегодня не повезло. Клёв — дело ненадёжное.

— Находит. Но редко. Кто вставляет прогу, тому везёт. Приходит эсэмэска на другой телефон, что кто-то вставил свою сим-карту с указанием сотового оператора. Тогда пострадавший пишет заяву, менты принимают, отправляют запрос в сотовую компанию.

— И что?

— И ничего. — Витя