шевельнулась на коленях, — понимала, что ж не понять-то? Так ведь боялась друзьям звонить, надоедать… Да и какие они друзья? Товарищи по несчастью. Вместе легче мыкаться на чужбине. Заступиться некому. Все норовят нажиться, а нам каждая копеечка в радость. Семья вон какая!

— Большая?

Алина налила чаю, положила на тарелочку свежие баранки, поискала сахарницу, но не нашла, видимо, опера умыкнули.

— Четверо у нас, маленькие все, строимся, полдома уже отстроили, а вторую половину заморозили, ждём, когда деньги будут.

— Рая, а где Владимир куртку покупал? В Белоруссии или в Питере?

— У нас брал, у нас в автолавке. Наша куртка, белорусская. Крепкая такая ткань, как плащ-палатка. Давно куплена куртка, года три уже. А что с курткой? — насторожилась Раиса.

— Да ничего, ничего, мы ещё устанавливаем личности, кто-то пропал без вести, а кто-то уехал или скрывается от долгов. Может, и ваш муж уехал по делам, — пробормотала Алина, стараясь не смотреть Раисе в глаза.

В опечатанном пакете лежала рубашка Белоруса, старая зубная щётка и расчёска. Хохленко, вызывая Раису Фёдоровну в Петербург, попросил привезти какие-нибудь личные вещи мужа. Кузина опечатала пакет, расписалась, выписала направление на экспертизу. Раиса привстала, чтобы заглянуть в глаза Алине, но Кузина ловко увернулась. Поправила чёлку, подвинула чашку с чаем, и всё это будто невзначай, мимоходом.

— Ты это! — Раиса наконец добралась до глаз Алины, посмотрела, ужаснулась и схватилась обеими руками за воротник кожаной куртки. Тонкая кожа затрещала от грубого обращения. Алина перехватила локти Раисы и слегка нажала, пережидая, когда пройдёт приступ агрессии. Раиса хотела освободиться от захвата, но не смогла. И тогда она прошипела, брызгая едкой слюной: — Ты мне его найди! Живым найди, слышишь!

— Слышу, Рая, слышу, — сказала Алина и подтолкнула локти женщины наверх.

Хватка ослабла. Раиса Фёдоровна плюхнулась на стул и заревела. Она всхлипывала, сморкалась, утиралась салфетками и всё смотрела Алине в глаза.

— Найду! — прошептала Кузина.

— Живым! — еле слышно прошипела Раиса.

Обе долго смотрели друг на друга, стараясь не попасть взглядом на дно души, избегая думать о страшном, боясь прочитать в глазах другой правду. Правду никто не любит. Её все хотят, но все боятся.

* * *

Весна объявилась внезапно. Пришла ночью, чтобы залить солнцем обычное рядовое утро. Алина проснулась с ощущением праздника. Помешкала две минуты, соображая, с чего бы это, затем опомнилась, вскочила и забегала по чужой квартире. Она никак не могла привыкнуть к голым стенам, пустым ящикам платяного шкафа и горке беспорядочной посуды на кухне. Успокаивала себя тем, что в квартире недавно сделан ремонт, чисто, кой-какая мебель и бельё новые. Всё остальное как-нибудь образуется. В отделе тоже все были слегка возбуждённые и радостные, словно долгожданное солнце приоткрыло в сотрудниках какие-то забытые чувства и эмоции, так ветер приоткрывает случайные страницы оставленной на веранде книги.

— Кузина, ты куда бежишь? — крикнул дежурный, высовывая голову из окошечка.

— На совещание, — улыбнулась Алина, стараясь улыбаться как можно загадочнее, но, видимо, улыбка вышла глупой и идиотской, потому что дежурный заржал, как жеребец перед выгоном.

— Не спеши, Малышев съехал от нас, в Приморском мента завалили.

И солнце померкло. Алина стала скучной и равнодушной. Напрасно спешила на работу. Некого обрадовать своей старательностью. Некому и похвалить за усердие. Придётся терпеть Батанова. Командировка закончилась.

— А Константин Петрович в Главк укатил, — прочитал её мысли дежурный. — Ему несоответствие обещают. Служебное.

— Ох! — вырвалось у Алины, и она юркнула к себе в закуток.

Можно прожить без начальства. Так спокойнее. В данный момент необходимо заняться анализом оперативной обстановки. Алина нажала на «пилот», компьютер вздрогнул, погудел, протрубил прощальную песнь и затих.

«Это надолго», — прошептала Алина и улыбнулась.

Начальства нет, компьютер сдох. Всё к лучшему.

Она проскочила мимо дежурного с многозначительным видом, слегка кивнув, боясь, что он её остановит. Тогда придётся докладывать, куда это она так разбежалась. После, всё после. Оперативно-розыскной отдел, располагавшийся в квартале от отдела, встретил Алину неприветливо. Угрюмый оперативник выслушал Алину, долго молчал, затем смачно выругался.

— И кто просил тебя вызывать эту тётку из Белоруссии? Сидит битых два часа под дверью. На фига она мне сдалась? — набросился он на Алину.

— А ты не волнуйся, я уже всё сделала. Под дверью Раиса Фёдоровна Белевич. Она напишет заявление о пропаже мужа. А вот результат экспертизы. Владимира Ивановича Белевича идентифицировали. Его останки нашли в подъезде дома на проспекте Римского-Корсакова. Всё сошлось. Эксперты постарались. Ты заявление примешь и переправишь к нам.

Оперативник насупился, искоса оглядывая Алину. Осмотром остался недоволен. Кузина ему не понравилась.

— Тебе больше всех надо? — продолжал выговаривать парень, но Алина качала головой.

Не любит свою работу этот ужасный человек. Зачем место просиживает? Вот бы сюда Колю Меркушева. Николай каждый день ждёт, когда его мечта осуществится, а она всё отдаляется от него.

— Нет, не больше, — отмахнулась от угрюмого человека Алина, — но и не меньше! Так я зову Раису Фёдоровну? Она в коридоре сидит.

— Зови-зови, — зло процедил парень, а Алина вспомнила, что он как-то приходил в управление на общее совещание.

Сидел у входа, морщился, словно в желудке открылась язва. Ужасно раздражительный человек. Кажется, его Сергеем зовут. Да, Сергей. Миронов Сергей. Злой и бессердечный. Раиса Фёдоровна ещё не знает, что её мужа в сумке обнаружили; если узнает, слёз не оберёшься. Миронову с ней не справиться. Его и так ломает, будто он в пружину скручивается.

Раисе Фёдоровне ничего не сказали. Миронов принял заявление о пропаже человека, затем Алина проводила Раису Белевич на остановку, предварительно договорившись встретиться в отделе на следующий день. Осталось найти упаковщика. Так Алина окрестила человека, профессионально упаковавшего останки грузного мужчины в сумку для перевозки одежды. Это мог сделать только профессионал. Случайный человек до такого не додумался бы.

* * *

Справки-справки-справки. Таблицы-таблицы-таблицы. Обзоры. Докладные записки. Рапорты. Алина перебирала бумаги, раскладывая их по стопочкам. Разбои в одну, грабежи в другую. Стопочки были неравномерными. Грабежей больше, чем разбоев, стопочка макулатуры по убийствам меньше всего, но всё равно имеет внушительный вид. Алина начала с грабежей. В компьютере все эти справки сливаются в огромное пятно, либо выдают общую цифру. Поисковик не настроен на выделение частных деталей. Легче выискивать что-либо по бумажным носителям. В Петербурге грабят много и часто. Алина разложила стопку по видам; квартирные грабежи, уличные, нападения на магазины отложила в отдельную пачку. Тексты сливались в однообразную кашицу. Маски, сумки, пистолеты. Одно