– Я… – Митч сокращает разделяющее нас расстояние. Чувствую себя виноватой, потому что он наверняка думает, что сделал что-то не так. Или, что еще хуже, считает, будто я не могу смотреть на его шрамы.

– Да, мне снятся кошмары, – признаю я, но уже в следующее мгновение ругаю себя. Поверить не могу, что сказала это! Выболтала Митчу свою тайну. Что со мной не так? Вздохнув, упираюсь руками в бедра и добавляю: – Но ты ни в чем не виноват. Случившееся меня потрясло, вот и все. Так что перестань думать об этом.

– Мне все равно жаль.

– Митч, давай закроем эту тему. А не то кто-нибудь решит, что мы заботимся друг о друге, – пытаюсь говорить серьезно, но не могу сдержать улыбку.

– Дорогая, я… – Митч замолкает, потому что дверь распахивается и раздаются громкие голоса.

Один из новых врачей подходит к нам, прерывая нашу беседу – если это, конечно, можно назвать беседой… В обычных обстоятельствах я была бы рада возможности уйти от неприятного разговора, но доктор Дэвис – тот странный парень, который будет работать в нашем отделении. Просто супер.

– Надеюсь, я не помешал?

– Что-то изменится, если я скажу «да»? – спрашиваю и хочу отвесить себе затрещину. Как бы то ни было, доктор Дэвис выше меня по положению. Но он только улыбается, будто услышал шутку.

– Раз мне повезло встретить вас здесь, то представлюсь лично. – Дэвис стоит прямо перед нами, засунув руки в карманы брюк. У него на лице читается явное любопытство.

– Пожалуйста, не стесняйтесь. А мне пора возвращаться в отделение.

Теперь он смеется:

– А у вас есть чувство юмора. – Я тоже не могу удержаться от смеха, и Митч улыбается. – Не хотите выпить со мной после работы? Чтобы познакомиться лучше.

Митч пронзает Дэвиса взглядом, а мой мозг пытается осмыслить услышанное. Дэвис работает здесь десять минут и уже пытается подкатить к коллеге. Вот это да! Йен нашел себе достойную замену!

– Нет, спасибо, – отвечаю, заметив, как напряжен Митч.

– Да бросьте, доктор… – Дэвис смотрит на мой бейджик, поднимает взгляд и заканчивает: – …Харрис. Всего по стаканчику. В конце концов, нам предстоит тесное сотрудничество.

Беру свои слова обратно. Йен отличается прямотой и бывает чертовски неловким, но никогда не переходит границ.

Делаю глубокий вдох, пытаясь пробудить внутреннюю энергию ци – хотя сомневаюсь, что у такой, как я, она вообще есть.

– Нет.

– Ах, детка…

Митч почти скрежещет зубами и хочет что-то сказать, но я его опережаю – моя ярость подскакивает с нулевого уровня до невиданных высот:

– Детка? Да кем вы себя возомнили?! Повзрослейте наконец.

Я круто разворачиваюсь на каблуках и ухожу – меньше всего мне хочется выслушивать, что еще скажет этот придурок.

– В ней есть огонек, да? – тихо присвистывает он, и я чуть не задыхаюсь от гнева. Надеюсь, Митч последует моему примеру и отправится в отделение, избавив себя от необходимости выслушивать эту хрень.

– Она занята, – слышу голос Митча и почти спотыкаюсь, завернув за угол. Я замираю и слушаю, прислонившись к стене. Понятия не имею, почему это делаю. Почему, черт возьми, не могу сдвинуться с места.

– Что, правда? Неужели она твоя подруга?

Митч колеблется, а потом отвечает:

– Нет.

Видимо, он тоже не умеет лгать.

– У нее есть парень?

Митч снова молчит? После чего произносит:

– Не думаю.

– Значит, она не занята, – размышляет Роналду, и я сжимаю кулаки. У меня могла быть девушка, но, думаю, его ограниченный ум не в состоянии такое предположить. – Вообще-то я бы очень удивился, будь вы вместе. Не принимай на свой счет, но она тебе не по зубам. Поверь, я хорошо разбираюсь в людях, и эта красотка не в твоей лиге. Лучше сосредоточься на работе.

Мой гнев превращается в чудовище, и я двигаюсь, не задумываясь, что делаю. Я возвращаюсь. Что этот кретин болтает? В какой я лиге? Это он хорошо разбирается в людях? Очень смешно! Вот клоун.

Они замечают меня, и мистер Полный Придурок делает вдох, чтобы сказать что-то отвратительно неостроумное, но я, не обращая на него внимания, быстро подхожу к Митчу. Прижимаюсь к нему, обхватываю ладонями его лицо и целую.

Я.

Целую.

Митча.

Это реакция на то, что доктор Дэвис вел себя как настоящий кретин, и я… понятия не имею. Я обнимаю Митча, прикасаюсь губами к его губам и проклинаю себя за то, что мне это нравится. Одной рукой Митч приобнимает меня за талию, другую кладет мне на затылок, и мои глаза закрываются. Мои пальцы блуждают по его лицу, по шее, плечам. Они делают что хотят, исследуют его тело, запоминая каждый сантиметр. Меня бросает то в жар, то в холод, и от моего гнева не остается и следа. Стоило мне поцеловать Митча – и гнев испарился, уступая место худшим чувствам.

Тоске. Жару. Удивлению. Защищенности. И возбуждению.

Головокружительное сочетание. Кажется, я разбудила голодное чудовище.

Меня поражает мысль, что, возможно, все дело в Митче. В моей жизни достаточно секса, будь то с людьми или с использованием секс-игрушек. Однако все, что я испытывала в последнее время, меркнет в сравнении с этим поцелуем.

Голос на задворках сознания кричит, что я совершаю ошибку и должна немедленно прекратить. Но я не могу.

Митч крепко держит меня в объятиях и все же – позволяет мне вести. Провожу рукой по его волосам, скольжу губами по его губам, и стоит кончикам наших языков соприкоснуться, мои пальцы резко впиваются ему в плечи. У меня мурашки по коже, внизу живота покалывает, и я чувствую, как Митч тянет меня за собой и поворачивает спиной к стене. Вжимается в меня всем телом и целует с новой страстью. Я привстаю на цыпочки, подаваясь навстречу.

Навстречу Митчу.

Навстречу поцелую.

Навстречу всему, что он готов мне дать.

Я целую Митча.

Он целует меня в ответ.

И мне это нравится.

Глава 20. Митч

Я уверен, что не сплю, но ни за что не рискну ущипнуть себя, чтобы проверить.

Этот новый доктор – пендехо[5]. Конечно, Сьерра прекрасно справится сама, но я все же почувствовал необходимость защитить ее. Впрочем, и себя, как ни больно это признавать. Мне нравится Сьерра. Это понятно даже этому новичку. Моя реакция на его болтовню была недвусмысленной. Но несмотря на то что Сьерра послала его открытым текстом, а я не пытался скрыть охватившие меня гнев и ревность, он не остановился и тогда, когда она ушла.