Комната для незваных гостей была обширной, но скудно обставленной. Никаких тебе диванчиков и пуфиков, только несколько деревянных скамей, голый бетонный пол, умывальник с ржавым краном, из которого капала вода, и несколько ламп высоко под потолком. Окон в помещении не предусматривалось, вентиляция была ужасная, сильно пахло потом.

Это не карцер, это самая настоящая тюрьма…

Дружеский контингент Зельдена радовал разнообразием. В основном, конечно, здесь присутствовали представители гоблинской диаспоры, но я заметил и представителей многих других рас Малых Народов, и даже людей — обладателей разнообразных Даров.

— Так, все сели по лавкам! — тем же тоном приказал я, и, как ни странно, все подчинились, молча рассевшись по неудобным скамьям.

Я осмотрел пеструю компанию с неприязнью. Тусовщики, гламурные барышни, гееподобные мужчины — как же я не любил подобные сборища! Честно сказать, меня от них просто тошнило, и если бы не вовремя поднесенный Зельденом алкоголь, я мог бы и не выдержать сейчас…

— Значит, так, дамы и господа. Меня зовут Елисей Стоцкий. Я — маг-детектив «Службы Контроля». Надеюсь, вам не нужно объяснять, какие полномочия дает подобная должность?

Ответом мне была гробовая тишина. Они оценили и меня, и мою агрессивную, выставленную напоказ неприязнь, и, конечно же, то, что я, в принципе, мог арестовать здесь любого, кто вызвал бы малейшее подозрение. Да, потом мне пришлось бы долго объясняться, если бы подозрение в итоге не оправдалось, но сейчас ситуация была критическая: погиб человек, и явно по вине кого-то из здесь присутствующих, а суд Совета очень не любил подобных дел. Трогать людей считалось неприличным. Они сами по себе, Малые Народы — сами по себе. А если учесть то, что девушку еще и обратили после смерти, то почти любое мое действие нашло бы оправдание в глазах членов суда. Так что я действовал свободно и раскованно, не сдерживая себя рамками приличий.

— Начну сразу с сути. Сегодня погибла девушка Лина. Каждый из вас находился именно в том месте именно в то время. Я слушаю вас! Кто ее убил? С какой целью? Зачем после смерти ее обратили в зомби? Давайте, не стесняйтесь, по одному… Вот вы, например. Да-да, вы, с синим хохолком. Прошу, выскажитесь!

С лавки испуганно поднялась миниатюрная фея. Явно пьяная в стельку, она, тем не менее, пыталась стоять ровно и даже дерзко уставилась мне в глаза.

— Я? Вы думаете, я убила человеческую девочку? Я хорошо к ней относилась, это любой здесь подтвердит!

— Да уж, хорошо, — ехидно проворчал кто-то, — третировала ее при каждом случае, проходу не давала…

— Я? Третировала? Вовсе нет, — лицо феи пошло разноцветными пятнами. — Я ей симпатизировала!

— Ну-ну, — продолжал тот же голос, — а кто сказал Лине, чтобы она даже в сторону твою не смотрела, а то ты ей все глаза выцарапаешь?

— Это давно было, мы уже сто лет, как помирились…

— Помирились? А кто ей в бокал плюнул пять дней назад?

Фея растерялась и замолчала, а я резко приказал невидимому обладателю ехидного голоса:

— Кто там такой умный? Встаньте и расскажите все, что знаете!

На ноги поднялся кривоногий сатир, одетый в рубаху, распахнутую на груди, и заправленные в сапоги джинсы. Копытца прячет, это точно, иначе какой смысл носить сапоги до колен? А вязаная шапка на голове, натянутая до самых глаз, наверняка скрывает уши: они у сатиров длинные и торчат вверх.

— Как зовут? Почему выкрикиваем без очереди?

— Сами же сказали: говорите, кто что знает. Скиртос — мое имя. А эта фейка — Мелюза, моя жена, будь она неладна!

— И вы хотите сказать, что ваша жена причастна к убийству?

— Конечно, — убежденно произнес сатир, — она ко всему причастна. Тварь еще та!

Фея с места прыгнула на мужа, целясь наманикюренными коготками прямо в его глаза. Но сатир не дремал и успел отскочить в сторону.

— Вот видите, детектив? Она — гадина! И Лину она не любила, и вообще ее посадить надо, скотину!

— Слышь, козел! — Фея немного пришла в себя. — Ты рот свой закрой помойный, а то господин почтенный детектив тебе его быстро захлопнет! Он ведь такой милашка и обязательно поможет даме!..

Да что ж такое, какого лешего меня сегодня оскорбляют все, кому не лень?.. Сначала те гоблинши на танцполе зазывали веселиться в их компании, посчитав, видно, что я настолько растерял всякое чувство вкуса, что тут же с радостью соглашусь, а теперь фея назвала меня милашкой! Обычно вкусы людей и Малых Народов не совпадают, а если сегодня я им нравлюсь, причем всем поголовно, значит, со мной явно что-то не то…

— Я вам не милашка, мадам. Я маг-детектив! И вообще, попрошу вас обоих успокоиться!

Сатир, уже грозно сжимавший кулаки, от моих слов завял, как кактус на морозе, и притих, а его женушка-фея кинула в мою сторону настолько призывный взгляд, что меня аж пот прошиб. Вот ведь, недаром люди во все века остерегались таких, как она. Заманит, заведет, соблазнит и бросит. А ты потом до конца дней своих живи воспоминаниями об одной ночи, и не получится полюбить более никого — это ведь тоже одно из обязательных условий близости с феей…

— Да ревнует она просто, — вступил в разговор один из гоблинов, с кожаным ошейником на шее. — Скиртос уже давно клинья подбивал к Лине, это все знают! Поэтому она сегодня весь вечер и крутилась рядом с Видящей. Наверняка сама ее и грохнула!

Окружающие одобрительно зашумели, подтверждая сказанное. Для суда не доказательство, но для допроса — самое то!..

— Госпожа Мелюза, что вы можете ответить на это?

— Ерунда! Чушь! Бред! — Фея от возмущения поменяла цвет на фиолетовый. — Мы с Линой были подругами!

— Ага, подругами, как же! — продолжил всезнающий гоблин. — А кто три дня назад пытался ей космы повыдергать в кофейне «5 минут»?

— То было недоразумение! Мы все решили на месте!

Как ни странно, но пока я верил фее. Они способны на подлость, предательство, тем более, на измену, но убийство — это уже слишком… Конечно, возможны любые исключения из правил. Но я смотрел на Мелюзу, видел ее реакцию, и, какой бы невероятной актрисой она ни была, мне казалось, что в этой истории она ни при чем, разве что косвенно. Конечно, проверить сведения придется в любом случае, и, если она врала, ей же хуже, пощады не будет.

А вот к ее мужу следовало приглядеться получше. Вариант самой примитивной подставы еще никто не отменял. Вообще, чем проще — тем лучше, это я давно запомнил. Большинство преступлений раскрываются в первый же день, и злодеями обычно оказываются те, на кого в первую очередь и падает подозрение. В случае семейных ссор это, как правило, муж или жена, смотря кто остался цел после скандала, а кто отправился в морг, получив сковородой по голове…

— Так, давайте по очереди. Моя задача опросить всех без исключения. И не думайте, что вам удастся покинуть это помещение, прежде чем я проясню для себя все вопросы.