Читателю уже известно, что ни один монастырь не мог быть основан без согласия патриарха, ни один настоятель монастыря не мог вступить в свою должность, пока его избрание не утвердил патриарх. В день своего введения в должность на торжественной церемонии, которую возглавлял сам патриарх или его представитель, настоятель получал из его рук выданный патриархом официальный документ, в котором были четко указаны размер и границы прав и обязанностей настоятеля по управлению мирскими и духовными делами монастыря.

Но всегда ли игумены и монастыри, которыми они управляли, оставались верны указаниям своего епископа?

Многочисленные и разнообразные дела, которые требовали внимания константинопольских патриархов, вскоре стали мешать им осуществлять деятельный и результативный надзор за бесчисленными монастырями императорской столицы. Патриархам пришлось найти себе замену в лице представителей, которые обычно и были посредниками между монахами и патриаршей администрацией. Такой представитель имел титул «экзарх монастырей», что означало «главный инспектор».

Вначале кажется, что будет нетрудно выяснить, когда была учреждена эта высокая церковная должность.

Автор жития святого Далмация, настоятель константинопольского монастыря, носившего имя этого святого, упомянув о письме Далмация участникам Эфесского собора 431 года и об ответе собора этому почтенному архимандриту, добавляет, что это собрание отцов в награду за услуги, которые этот монах оказан православию, приняло указ о том, что он и его преемники навсегда становятся главами и экзархами всех существующих и будущих монастырей императорской столицы. Но большинство историков, хотя этот отрывок есть в большинстве рукописей, не считают его подлинным, потому что такого указа нет в актах этого собора, а полагают, что эти строки были вставлены в текст неразборчивым в средствах переписчиком, учеником или неумеренно пылким поклонником Далмация. В этих актах к титулу Далмация «архимандрит» много раз добавлен титул «отец монахов», но так называли в знак уважения и настоятелей других монастырей.

Правда, в конце послания, направленного этому собору константинопольским духовенством, стоит подпись: «Далмаций, священник и архимандрит, отец монастырей», но и в этом случае смысл текста очень неясен, потому что в другом месте послания к имени Далмация добавлено слово «епископ», а это явная ошибка. Однако возможно, что этот почтенный настоятель действительно был отцом или архимандритом, то есть, иначе говоря, экзархом монастырей императорской столицы. Он мог получить это звание согласно обычному порядку как доверенное лицо своего епископа, например Аттика (406–426), Сисинния или какого-нибудь другого патриарха. Сын Далмация Фавст стал монахом в том же монастыре. После смерти своего отца он стал архимандритом этой обители и, возможно, унаследовал от отца обязанности экзарха. Затем еще три священника и архимандрита того же монастыря Далмация – Тимофей немного позже, Александр в 518 году и Мариан в 536 году – добавили к своему имени титул «экзарх почтенных монастырей столицы империи». Начиная с Мариана именно такой вид, как правило, имел официальный титул верховного настоятеля константинопольских монастырей.

Но из того, что несколько экзархов, один после другого, были избраны из одного и того же монастыря, не следует, что только архимандриты этой обители имели право быть призванными на должность экзарха. Точно установленные факты доказывают, что такого права никогда не было ни у какого-нибудь монастыря, ни у всего монашеского сообщества, не говоря уже о том, что патриархи вполне обоснованно были бы против такой опасной для их законной власти привилегии, которая была еще опасней тем, что передавалась бы по наследству, если можно так сказать, в одной и той же монашеской семье. Даже если не вспоминать о Марафонии, которого Македоний, патриарх-арианин, еще примерно в середине IV века назначил главным смотрителем всех больниц и монастырей Константинополя, в актах Второго Никейского собора, проходившего в 787 году, упомянут Лев, священник Великой Церкви, экзарх монастырей императорской столицы. Одним из самых пылких сторонников патриарха Игнатия в его борьбе против Фотия был экзарх Феогност, игумен монастыря у Источника и скевофилакс Великой Церкви. Немного позже, при Льве Философе, святой монах Евфимий, который часть своей монашеской жизни провел в монастыре Святого Феодора у Источника, а часть в монастыре Псамафия, который сам и основал, был экзархом монастырей до того, как достиг сана патриарха.

Должность экзарха монастырей была высокой. Император Юстиниан в новелле о монахах и монахинях, которую направил патриарху Иоанну, советовал игумену каждого монастыря заботливо следить за строгим исполнением всех монашеских правил и карать наказаниями все нарушения устава. Затем он добавляет: «Это также является обязанностью экзарха монастырей нашей императорской столицы. Он также должен осведомляться о том, каков распорядок жизни в соседних монастырях, приводить все в порядок, надзирать над людьми и делами подходящим для них образом». Итак, патриарший экзарх был настоятелем для настоятелей, какое бы звание – архимандрит или игумен – они ни носили, для всех их монахов и всех их монастырей. Его полномочия определялись грамотой о епископском поручении, которую вручал ему патриарх, назначая на эту должность. При всей важности своих обязанностей экзарх не должен был забывать, что когда-нибудь даст отчет за то, как он управляет, перед Богом и патриархом. Свое служение он должен исполнять, не руководствуясь никакими человеческими соображениями, и во всем следовать канонам и положениям патриаршей грамоты-поручения.

Посещая монастыри в предписанные обычаем сроки, пусть он не будет им в тягость, то есть не приводит с собой многочисленную свиту, не навязывает им большие расходы, не появляется, когда это неуместно. В грамоте-поручении сказано: если вы для монахов – причина материального ущерба, они не поверят вам, когда вы пообещаете им духовную выгоду. Не принимайте подарков, не допускайте к себе никого ни вы, ни ваша свита, будьте хорошим примером во всем, иначе вас ожидают гражданские наказания.

Игуменам, склонным к высокомерию и гордыне, экзарх должен был напоминать, что они должны быть скромными и смиренными в отношениях со своими братьями-монахами, должны обращаться с ними как с частями собственного тела, заботиться об их телах и душах и во всем вести с ними общую жизнь. Экзарх должен также следить за тем, чтобы настоятель не отчуждал ничего из монастырской недвижимости, не скрывал от него часть доходов, чтобы он всегда держал в хорошем состоянии монастырские стада, чтобы управлял мудро и чтобы низшим не в чем было упрекнуть тех, кто управляет ими и обучает их.

Монахам, которые не повинуются своему пастырю и являются дурным примером для общины, и монахам, которые копят сбережения, экзарх должен был мудрыми наставлениями напомнить, что они дали клятву подчиняться и жить в бедности.

Если между монахами и их настоятелем что-то не ладится, экзарх должен провести расследование согласно всем правилам закона и постараться восстановить мир.