— И мои, — встряла Фрэнсис. — Да, не я вас рожала, но вы оба стали моими сыновьями более двадцати пяти лет назад. Надеюсь, вы не возражаете.

Джордж и Эд обменялись виноватыми взглядами.

— Вы оба идиоты, — сказал Дэвид, закатывая глаза.

— Папа, существует юридическая сторона вопроса, — произнес Джордж. — Мне очень жаль, если я скажу нечто ужасное, но мы должны признать правду. Если ни я, ни Эд не приходимся тебе сыновьями, то титул лорда и поместье после твоей смерти перейдет наследнику по другой линии. Это означает, что Фрэнсис потеряет свой дом, а мы лишимся воспоминаний о детстве, если опираться на эти данные. — Он указал на письма и дневник.

— Но это косвенные улики, как сказала бы Элис, — перебил его Дэвид.

— Чтобы развеять сомнения, нам нужно сделать анализ ДНК, — осторожно сказал Эд. — Мы уже нашли лабораторию.

— И оплатили анализ. Вчера мне привезли все необходимые приспособления, — прибавил Джордж.

Дэвид вздохнул:

— Ладно. Давайте покончим с этим.

— Нельзя пить и употреблять пищу за полчаса до проведения анализа, — предупредил Эд.

— Тогда чай подождет, — сказала Фрэнсис, убирая чайник со стола.

— Нужно надеть перчатки, чтобы не испортить образцы, — задумчиво бормотал Эд.

— Иногда действительно полезно иметь родственника-врача, — заметил Джордж, гладя брата по плечу.

— Как скоро будут готовы результаты? — спросил Дэвид.

— Через пять рабочих дней, — произнес Эд. — Быстрее они сделать не смогут. Джордж уже узнавал.

— Какими бы ни были результаты, вы останетесь моими сыновьями. — Я люблю вас, — тихо сказал Дэвид.

— Я тоже тебя люблю, — эхом отозвались Джордж и Эд.

Эд оставил Джорджа в поместье, зная, что брата привезет в Лондон одна из сестер на следующий день. Вернувшись в квартиру поздно вечером, Эд позвонил Джейн:

— Я дома.

— Как все прошло? — спросила она.

Он вздохнул:

— Тяжело.

— Хочешь, чтобы я приехала? Или сам приедешь ко мне?

— А можно? Мне необходимо твое тепло. — В одиночестве Эд чувствовал себя неуютно.

— Конечно, — ответила она. — Я только что испекла печенье.

— От такого предложения я не могу отказаться. — Он улыбнулся, на секунду забыв о семейных неприятностях. — До скорой встречи.

Вскоре Джейн уже открывала Эду дверь. Эд влетел по лестнице, прыгая через три ступеньки. Войдя в квартиру, он обнял Джейн и тихо произнес:

— Вот так лучше.

— Как дела у Джорджа и твоего отца? — спросила она.

— Мы решили выступать единым фронтом, — ответил он. — И дома, и на людях. Папа говорит, что какими бы ни оказались результаты анализа, ему наплевать на титул и поместье. Мы его дети, и никто этого не изменит. Фрэнсис сказала то же самое.

— Так же отреагируют ваши сестры. В этом я уверена, — решительно произнесла она. — Вы любите друг друга. Это видно из того, как вы разговариваете, обмениваетесь взглядами… — Она с трудом сглотнула. — Моя семья даже отдаленно не похожа на твою.

Он крепче ее обнял:

— Ах, Джейни. Мне жаль, что они плохо к тебе относятся.

— Кое-что в этой жизни изменить нельзя, поэтому необходимо научиться с этим мириться, — произнесла она. — Помни об этом. А любовь… Любовь может многое исправить. У меня еще есть надежда наладить отношения со своей родней.

* * *

Утро понедельника в родильном отделении прошло в суматохе. Эд и Джейн принимали сложные роды — ребенок шел вперед ягодицами. Кроме того, у роженицы были все симптомы преэклампсии[1]. Единственное возможное решение — вызвать преждевременные роды, несмотря на срок в тридцать пять недель, когда у ребенка еще не слишком хорошо работали легкие.

Хотя пациентка находилась под капельницей — ей вливали глюкозу, чтобы остановить гипогликемию, — осмотр показал, что плод подвергается серьезной угрозе. Необходимо кесарево сечение.

— Мы не можем рисковать и делать ей эпидуральную анестезию, потому что в эпидуральном пространстве позвоночника может возникнуть кровотечение. Обязателен общий наркоз, — мрачно произнес Эд.

К счастью, роды прошли успешно, у роженицы не возникло никаких проблем со свертываемостью крови, о чем беспокоились Эд и Джейн. В конце работы он поймал взгляд Джейн и тихо произнес:

— Отличная работа.

Да, они, в самом деле, отлично сотрудничали.

Позже Джейн разбирала документы, и у нее зазвонил телефон.

— Джейни? Это Сорча. Я только что видела газеты в нашем отделении, и мне не понравилась статья. В ней рассказывается об Эде и его семье. И еще там упоминается о тесте на отцовство.

У Джейн похолодело в груди. Откуда прессе стало об этом известно?

— И что еще хуже, Джейн, в статье говорится, что информация получена из источника, близкого к Эду, — от его подруги.

— Нет. Этого не может быть. Я не понимаю. — Джейн выдохнула. — Спасибо за то, что предупредила, Сорча. Я прочту статью в Интернете.

История оказалась настоящей сенсацией. Заголовок гласил: «Семья Сомерс: кто настоящий наследник?»

О, черт побери! Нужно сейчас же поговорить с Эдом.

Он был в своем кабинете, разговаривал по телефону. Он жестом пригласил Джейн входить, затем попрощался с невидимым собеседником и положил трубку.

— Эд, у тебя есть минутка? Я должна тебе кое о чем сообщить, — быстро сказала она.

Он выглядел мрачным.

— Если ты собираешься сообщить мне о статье, то мне уже известна эта история. Мне позвонил Джордж. Он пытался связаться со мной все утро, но мы были в операционной.

— Я никому ни о чем не рассказывала, Эд. Вообще никому. Но в статье говорится, что источник информации — твоя подруга. — Джейн стало тошно.

— Может, кто-то подслушал наш разговор?

Она покачала головой:

— Не понимаю, как такое могло произойти. — Вдруг до нее дошло. — Твое сообщение на автоответчике. — Она закрыла глаза. — О боже! Ты позвонил мне в субботу, когда вместе с Джорджем был у отца. Когда ты оставлял сообщение, Дженна, наверное, по-прежнему находилась в моей квартире. Меня в этот момент дома не было.

Он выглядел озадаченным.

— Кто такая Дженна?

У нее пересохло в горле.

— О боже. Можно я закрою дверь?

— Конечно. — Эд казался обеспокоенным.