Пройди мимо!

Но, естественно, он этого не делает. Дверная ручка движется вниз, и в дикой панике я хватаюсь за первый попавшийся предмет на раковине, чтобы сделать вид, что я только что была крайне занята и как будто это совершенно нормально, что я нахожусь здесь в час ночи.

В ванной комнате Ашера.

В полной темноте.

Дверь открывается, и рука бьет по выключателю света. Когда вспыхивает свет, я демонстративно поднимаю банку в руке.

– Извини, уже занято.

Ашер рывком останавливается. Хотя внезапный свет заставляет меня проморгаться, я моментально замечаю, что на нем только боксеры.

Он зажмурился. Его сдвинутые брови заставляют мое сердце биться чаще. Он раскрывает рот, чтобы что-то сказать, но потом снова закрывает его. Его взгляд скользит по мне до самых ног.

– В этом доме восемь чертовых ванных комнат, – грубо говорит он. – И из всех ты среди ночи выбираешь именно мою?

– Я была… как раз неподалеку, – отвечаю я. О боже, почему я не могу придумать ничего лучше этого? Я отпускаю ботильоны, и они ударяются о плитку. Быстро я снимаю крышку с распылителя, надеясь, что это дезодорант, а не лак для волос.

– Я уже ухожу, просто хотела поскорее освежиться. Итак… – я машу рукой по воздуху, словно отгоняю назойливых мух, – не мог бы ты оставить меня одну еще на минуточку…

– Разумеется, нет. – Ашер делает шаг в ванную и закрывает дверь. Скорее всего, он хочет убедиться, что его малышка не узнает о нашем разговоре. Он скрестил руки перед грудью. – Ты хочешь освежиться? – спрашивает Ашер. – Пеной для бритья?

Только теперь я более внимательно рассматриваю распылитель в своей руке. Он такого же размера, как дезодорант, почему-то розовый с блестками и ярко-желтым текстом.

– Это твоя пена для бритья? – интересно. Это заставляет меня увидеть Ашера в совершенно ином свете. Не хватает только единорога на этикетке. – Это от «Блейкли»?

Он раздраженно стонет.

– Это не моя пена для бритья. Она… – он на мгновение задумывается, но, похоже, решает не заканчивать свою фразу. – Да неважно. Итак, какого черта ты ищешь в моей ванной комнате?

– Это просто ванная комната. Так что не закатывай такую драму.

– Что. Ты. Здесь. Делаешь? – он идет прямо на меня.

Этот парень просто сводит меня с ума, и я действительно сыта по горло этим днем. Всей этой неделей. Ах, что и говорить, я сыта всей своей жизнью! Хотелось бы мне сказать, что в этот момент я вспоминаю о том, как Ашер поступал со мной раньше. О выпивке, о снеге, о табаско в моей еде, о божьих коровках в моем спальном мешке, о неприятных высказываниях, о его надменности, обо всей его злости, но это не так. Я ни о чем не думаю. Я вижу только голый торс Ашера и отвратительную пену для бритья в моей руке, и тогда мой мозг отключается на следующие десять секунд.

Десять секунд.

Столько времени ушло на то, чтобы выдавить все содержимое банки на туловище Ашера. Ужас охватывает меня, только когда я замечаю, что пена имеет тот же розовый оттенок, что и оттенок на этикетке. Это и сопутствующее выражение лица Ашера, колеблющегося между удивлением и жаждой убийства.

– Ты пожалеешь об этом.

Я не успеваю заметить, как Ашер вырывает у меня из руки пену для бритья и надавливает на распылитель. Однако банка пены для бритья издает только шипящий свист, и несколько капель летит на мою футболку. Вот и все.

Он ведь не собирается всерьез что-то мне сделать, не так ли? Однако на сто процентов я не уверена, потому что глаза Ашера становятся почти черными. Он глубоко вдыхает.

– Теперь ты пахнешь «Ред Буллом», – вырывается у меня, прежде чем он успевает что-то сказать. – Тем мерзким, с клюквенным вкусом.

Вероятно, именно эта фраза заставляет чашу терпения переполниться, потому что в следующую секунду Ашер роняет банку с пеной на пол и с дьявольской ухмылкой делает выпад вперед. Обеими руками он притягивает меня к себе, и я невольно прижимаюсь к его испачканной груди. Розовая пена заполняет все пространство между нами, потому что Ашер трется об меня, как собака. Я взвизгиваю. Пена у меня на лице, в волосах, на моем животе, и она капает мне на штаны. С рычанием Ашер отталкивает меня. Я едва не спотыкаюсь, но он толкает меня все дальше и дальше по комнате, пока я не чувствую холодную стену у себя за спиной.

– Прости. – я задыхаюсь, потому что давление его верхней части тела лишает меня воздуха. – Правда, мне очень ж…

Сверху я слышу какой-то шум, и через мгновение на нас льется водопад. Я вскрикиваю, потому что вода ледяная. По крайней мере, мне так кажется. Но может быть, дело в большом контрасте с теплом тела Ашера. На ощупь он словно грелка. Грелка с прессом, розовой пеной и шрамом шире, чем моя талия. Я извиваюсь в его хватке, чтобы увернуться от низвергающейся струи, но у меня ничего не получается. Вода льется мне в глаза и в рот. Я отплевываюсь, пытаюсь поднять руки, а когда и это мне не удается, убираю волосы с лица с помощью правого плеча Ашера. Мы оба насквозь промокли, но жажда мести Ашера, похоже, все еще не утолена.

– Ты просто сраный придурок! – ругаюсь я, но тут же останавливаюсь, потому что в рот и нос мне при этом вливается вода. Я чувствую, как рука Ашера касается моего затылка, а вода медленно нагревается и равномерно льется на нас.

– Ты это заслужила, – грубо говорит он. Другая его рука скользит по моей спине и задерживается под моим лифчиком, в то время как я безуспешно пытаюсь оттолкнуть Ашера от себя. Все прилипает ко мне. Моя футболка стала второй кожей, и мне стоит даже порадоваться, что он слишком близко ко мне и не видит того, чего не должен видеть. Кроме того, я совсем запыхалась. В какой-то момент я перестаю отталкивать его от себя, и он наконец отпускает меня. Я обхватываю его плечи. Они твердые и напряженные. Мне кажется, что я слышу шум собственного сердцебиения, но, возможно, это сердце Ашера. Мои пальцы скользят вниз, приземляются на его талию. Я ощупываю выпуклость его шрама большим пальцем. Ашер издает тихое рычание и при этом прикосновении почти сразу отпускает меня, но не двигается с места. Мы все еще стоим так близко друг к другу, что его небритая щека царапает мой висок. Его пульс я чувствую повсюду на своей коже. Он проникает сквозь меня, заставляя мое собственное сердце биться чаще. Мои пальцы продолжают скользить вниз, пока я не ощущаю промокшую ткань трусов Ашера – и внезапно чувствую что-то твердое на моей ноге. Матерь божья.

Я едва осмеливаюсь дышать, и Ашер, кажется, ведет себя так же. Просто продолжай дышать, Айви! Просто дыши! Я задыхаюсь, но не издаю ни звука. То, что никто из нас ничего не говорит, что мы не двигаемся, кажется настоящим безумием, а я все равно чувствую, словно мы несемся вниз по склону – так быстро мое сердце бьется о его грудь.

В какой-то момент Ашер опирается руками о плитку позади меня. Его вздох у моего уха, его запах, который я вдруг чувствую, делают мои колени ватными. Несколько минут мы стоим вот так, в теплом водопаде, и единственное, что вспыхивает в моей голове, – это абсурдное желание, чтобы между нами больше не было ткани. Абсурдное, потому что это Ашер, мой сводный брат, который, как я думала, ненавидит меня. И теперь я могу только чувствовать это тянущее чувство внизу живота и тепло, распространяющееся по грудной клетке. Мне хочется прикасаться к нему где угодно, ласкать его кожу, зацепиться пальцами за резинку его трусов, но я этого не делаю. Я только немного поворачиваю голову, пока наконец мой рот не касается его подбородка. И тут его губы вдруг оказались у уголка моего рта. Такие теплые, такие знакомые и вместе с тем такие чужие.