Виктория задумчиво прикусила губу, разглядывая плотную ткань. Одно движение — и у нее появится возможность не только увидеть, но и потрогать… Ох, она помнила, насколько Булат большой. До сладкой дрожи и упоительно греховных мыслей.

— Виктория…

Тихий вздох-шепот сработал лучше любой просьбы.

Виктория дернула за пуговицу, и та выскочила из петельки. В горле пересохло, когда темная ткань разошлась в стороны, а Булат приподнялся и легко снял джинсы вместе с бельем.

— Боже, — застонала, разглядывая напряженный до предела член.

Слегка выгнутый, с крупной головкой и проступившими венами, он приковывал к себе взгляд и возбуждал одним своим видом.

Такой большой! Разве это может поместиться внутри? Ох, наверное, ей все это снится…

Альфа нетерпеливо двинул бедрами, без слов убеждая в реальности происходившего. Искушал сделать то, о чем она запрещала себе даже думать, но все равно мечтала: почувствовать, как это — быть с мужчиной. Хотя бы просто прикоснуться…

До боли прикусив губу, Виктория потянулась вперед и накрыла ладонью объект своего интереса.

— Викки-и-и, — возбужденный стон мужчины срезонировал глубоко внутри волной сладкой дрожи.

Она прокатилась по напряженным мышцам и осела внизу живота горячей тяжестью. Виктория крепче сжала пальцы, но так и не смогла сомкнуть их в кольцо. Его слишком много!

А ей все равно мало! Мало просто любоваться сильным мужчиной, так терпеливо принимавшим неумелую ласку. Мало прикосновений, его запаха, вида… И от желания почувствовать альфу внутри трясло как в лихорадке.

* * *

Булат держался из последних сил.

Нарочно прикусывал губы и дышал через раз, только чтобы не кончить в миниатюрные ладошки.

Виктория всего лишь прикоснулась! Просто обхватила пальцами, а его так накрыло, что перед глазами искры в пляс пошли. Чуть не сорвался, как щенок перевозбужденный.

— Я тоже хочу, — прошептал непослушными губами,

Девочка подняла взгляд, а Булат с головой ушел в бархатные омуты ее глаз.

По суставам протянуло ноющей болью, и волк рванул на волю, не выпрашивая — требуя избавить рыженькую от всех тряпок.

Простая клетчатая рубака Виктории моментально превратилась в лоскуты. Рыженькая сдавленно охнула. Попыталась прикрыться, а он когтями прошелся по ее штанишкам, разрывая тонкую хлопковую ткань.

Кажется, Виктория хотела что-то сказать, но он не стал слушать — отодвинул полоску трусиков, и накрыл пальцами нежные складки.

Чуть не взвыл, почувствовав, какая она мокрая. Прямо сочится вся, так и хочется на язык попробовать. Ощутить не только запах, но и вкус ее удовольствия. Имеено здесь, под распахнутым звездным небом, и чтобы девочка кричала его имя.

— Самая красивая, — пробормотал, притягивая добычу ближе. — Рыженькая…

И опять поцеловал.

А сам с каким-то ненормальным пробирающим до костей наслаждением ласкал чувствительное местечко. Изучал девушку пальцами и подготавливал к тому, что обязательно произойдет, но на несколько ударов сердца позже. Она такая маленькая в его руках. Такая нежная и хрупкая — сломать страшно!

— М-м-м, — застонала Викки, когда он тронул самую эрогенную точку.

Выгнулась в его руках тонкой лозой, а Булат переключился на шею, цепочкой поцелуев отмечая путь к груди.

Девочка беспокойно вздыхала, но не пыталась остановить. И это, черт возьми, прекрасно! Потому что Булат и сам не знал: а смог бы? Проще сдохнуть, чем отказаться от такой сладкой добычи!

Твердая бусинка соска оказалась на вкус слаще конфетки. Булат нежно подразнил ее языком и прикусил, с удовольствием отмечая, что смазки стало больше. Рыженькая тихонько застонала и попыталась шире раздвинуть ноги.

Проклятье, он не выдержит больше!

Булат с сожалением оторвался от девичей груди и вернулся к зацелованным губам.

— Сейчас, — пробормотал, устраиваясь на байке удобнее. — Сейчас, хорошая… моя!

Резкий рывок — и девочка слабо вскрикнула. А спустя мгновение обоняния коснулся тонкий запах крови.

Булат замер, отчаянно пытаясь осмыслить произошедшее, а волк внутри так взвыл — не тронута! И теперь только его!

Но Виктория вдруг тихонько ойкнула и попыталась сбежать.

* * *

— П-пусти, ост-т-тавь меня…

Виктория пыталась вывернуться из стальных ручищ, но куда там! А под сердцем девятым валом поднимался страх. Она же… Она только что… Ох, нет! Этого не должно было случиться! Только не с ней!

Но между ног саднило и распирало, а это значит…

— Девочка, ну ты что… тише…

Альфа нагло лез целоваться, а Виктория чувствовала, что еще немного — и она выцарапает оборотню глаза. Или расплачется. Скатится в банальную истерику со слезами соплями и визгами: «Ну за что?!».

— Отпусти! — рванулась прочь, но Булат дернул обратно и все же поцеловал.

Настолько отчаянно и жадно, что силы сопротивляться моментально исчезли.

Виктория обмякла, позволяя мужчине продолжить. Думала, что сейчас ее отрахают еще и языком, но вместо этого Булат так же резко сменил страсть на нежность. Осторожно касался губ, гладил горячими ладонями по спине и плечам, мягкой настойчивостью прогоняя страх.

Господи, ну вот как он это делает?! Без слов, лаской и тихим урчанием уговаривает сдаться и перестать убегать хотя бы на этот вечер, ведь все уже случилось… Виктория слегка поерзала, прислушиваясь к новым ощущениям.

Уже не больно. Слегка непривычно и ужасно пугает, но… О, черт, это точно сон! Кошмарный, но такой сладкий.

А мужчина оторвался от ее губ и обжог своим невозможным взглядом. Радужка тускло светилась золотом, и вместо того чтобы испугаться, Виктория не сдержала тихий вздох — красиво!

— Ты тоже у меня первая… — выдохнул хрипло, окончательно лишая возможности хоть что-то соображать.

И пока Виктория силилась понять, издеваются над ней или всерьез, альфа продолжил:

— … Первая девушка, с которой я бы хотел попробовать нормальные отношения.

Ох, нет…. То есть да! В смысле, нет! Ей же нельзя! Но очень хочется… Виктория кусала губы, пытаясь сообразить, как ответить, но ее замешательство оборотень понял по-своему.

— … Мы поговорим об этом позже, — нежно коснулся скулы, — а пока давай немного подуем на ранку.

Виктория испуганно охнула, когда Булат поменял их местами. Только и успела взвизгнуть отчаянное «нет», но между раздвинутых ног оказалась черноволосая макушка.

— Б-б-булат, ты… Что ты. О, боже!..

Медленно и откровенно развратно альфа прошёлся языком между нежных складок. А потом толкнулся внутрь, туда, где жгло и саднило больше всего.