они очевидно купили, гуляя по магазинам. Он отдал коробку и, вынув из кармана губную гармошку, сыграл начало композиции «The Thrill Is Gone». Музыканты подыграли малышу и, подняв его на руки, крикнули:

– Наш человек – будущий джазмен!

Концерт закончился джазовым сейшеном – жизнерадостная музыка уводила в мир, где каждый голос был неповторим, а вместе они сливались в упоительное согласие.

Зрители стоя аплодировали и скандировали "браво". Павел пробрался к сцене и стал раздавать наброски. Через пару минут он оказался в кольце музыкантов – они сыграли для него «Fly me to the Moon» … На лоджии царило веселье.

Время было уже позднее, и Лариса гостеприимно предложила ночевать у неё. Лена и Марино отказались и, договорившись о встрече на завтра, уехали в соседний городок. Неугомонная Лариса убеждала прогуляться по городу, пообещав море впечатлений.

– Я пожертвую сном, обещаю нигде не забывать свою палку – так хочу посмотреть продолжение праздника! Но Мила, смени гнев на милость и прости мне все глупые прегрешения. Улыбнись, как я тебе.

Климов открыл планшет и протянул Миле рисунок. На нём множество лиц Павла с улыбкой от уха до уха сияло богине судьбы с лицом Милы, вьющей нить. Павел улыбался такой открытой, такой подкупающей улыбкой, что Зоя не выдержала:

– Мам, и вправду, хватит кукситься. Пойдёмте!

Она подхватила Павла и Милу, и через минуту их поглотило очередное уличное шествие музыкантов, окружённых слушателями.

Тёплый вечер, нарядно одетые танцующие люди, настежь распахнутые двери магазинов, сияющие витрины, бесконечная череда накрытых столиков, весёлые компании – звёздный момент Перуджи. Хотелось выбрать эту жизнь навсегда.

Устроители позаботились – лица великих музыкантов сопровождали повсюду. Афиши, плакаты, растяжки рассказывали об эпохальном событии в жизни города, его гордости – джазовом фестивале «Umbria Jazz».

Оказывается, за сорок лет здесь побывали такие мастодонты, как Эрик Клэптон, Би Би Кинг (аж четыре раза), Фил Коллинз, Бобби МакФеррин, Карлос Сантана (дважды), Принс, а также представители популярной музыки Элтон Джон, Алиша Киз и Стинг.

На Арене Санта-Джулиана выступала группа «Галактик». Заблудиться невозможно – коридор из афиш привёл прямо к Арене. Их программа «Великие ночи Нового Орлеана» близилась к концу. Она транслировалась на улицу, окончание было потрясающим: превосходный джаз, восторженные эмоции публики вызывали небывалый душевный подъём.

Мила и Павел держались вместе, но участвуя в общем разговоре, избегали прямого общения. Однако, Мила заметно повеселела. Павел и Валентина решили остаться у Ларисы. И правильно сделали. Хозяйка Мадресельвы Надя, позвонившая Зое утром, рассказала ситуацию с оплатой аренды. Спрашивала, можно ли принять оплату от Павла и вернуть депозит. Зоя согласилась. Надя предложила, если позволяют обстоятельства, заехать хоть с сегодняшнего дня, ремонт закончили раньше намеченного времени. Зоя обещала подумать и перезвонить.

Милы в спальне не оказалось, Павла тоже не было на лоджии, где ему постелили. Раскладная кровать была заправлена, палка и планшет исчезли вместе с хозяином.

Глава 8.

Усталость развела всех по комнатам, сон брал своё. Мила даже не пыталась подойти к кровати. Впечатления дня кружили в бесконечном водовороте. Узор постоянно менялся. Вопросительные и восклицательные знаки, – эти опоры реальности, подобно силовым линиям, пока держали конструкцию переполненного сознания. И среди них один:

– А как Павел? Что чувствует Паша?! – мельтешил чаще других.

Стараясь не нарушить тишину, она вышла из квартиры, нашла скамейку под зонтом цветущей липы.

– Тишина и благоуханная теплынь, наверно так – в раю, – отметила рассеянно.

В это время осторожный стук палки безошибочно выдал Павла.

– Так и знал, что не уснёшь, пойдём погуляем. Заблудимся – со мной телефон.

Он обнял Милу. На неё пахнуло тем знакомым, что присуще было только Павлу и её отцу: смесь скипидара и едва различимого запаха сухих яблок.

– Перуджа стоит мессы! – откликнулась Мила, встала и потянулась. Отоспимся когда-нибудь.

Сейчас они чувствовали одинаково и волновались об одном – сбой дыхания скрыть невозможно. Павел привлёк Милу к себе:

– Уже пора поставить решительную точку нашим скитаниям врозь, а тем более глупой ревности, – и глядя на Милу, всеми чувствами улавливая её состояние, он произнес:

– И в беде, и в радости я буду заботиться о тебе, потому что люблю.

Сполох счастья, вырвавшись из заточения, прошелся нежной волной по телу Милы. Они стояли целуясь, слегка покачиваясь, пока не заметили взгляд: на нижней ветке липы в позе сфинкса за ними наблюдала полосатая кошка.

Решили идти в отель, где остановился Павел. Легко сказать, сделать оказалось намного сложнее. Они шли по ночной Перудже, взволнованные новым состоянием, улыбаясь редким прохожим. Воспрянувшая любовь крепла, набирала силу, упрочивала своё могущество. Множество хрустальных колокольчиков внутри издавали необычайно нежную мелодию. Ломаные линии громоздящихся друг над другом строений, подобно лестницам в небо, незаметно увлекали в каменные узкие створы улочек. В неизвестную глубину, в странный мир бесконечных каменных маршей.

– Паша, а ты веришь в наше отдалённое родство с этрусками? Мне кажется, я кожей чувствую их незримое присутствие рядом? – можно подробнее о родстве? Это не примазывание к древней цивилизации?

– Вроде нет. Учёные годами занимаются расшифровкой сохранившихся надписей. Современная историческая наука рассматривает несколько версий о происхождении этрусков. Главная – это самоназвание – Rasenna, Rasna – людей, населявших в древности Апеннинский полуостров. Созвучие с терминами «русины», «россы», «Россия» слишком очевидно, чтобы не обращать внимание.

– Дома я перерыл, что было в интернете: их скульптуры и фрески действительно особенные. Вчера в одной арке увидел восстановленные гротескные росписи. Долго сдвинуться не мог, так они поразили. Сделал наброски. Надо обязательно сюда вернуться.

– Павлуша, тысячу лет развивалась цивилизация, оставила множество артефактов культуры, стены живут. А происхождение народа – загадка. Может для природы не так уж важно, к какой нации ты принадлежишь, имеет значение, что ты сделал за свою жизнь. Для себя, для других.

За очередным выступом, уходящей высоко каменной стены, неожиданно выросли древние ворота Porta Marzia. Они сразу узнали по фотографиям. Приоткрытая дверь приглашала войти. Как во сне, шаг за шагом представал прибранный каменный город. С разветвлёнными подземными улицами, развилками и даже небольшими площадями. Высоко вверху и на выступах он освещался лампами в кованых сетках, заливая пространство мягким жёлтым светом. Луна, вглядываясь в узкие колодцы между строениями, добавляла таинственности. Во всём городе им не встретилось ни единого человека! Нигде никого…

Оба они были потрясены высеченным в скальном массиве древним полисом, который сейчас существовал для них одних. Каждое движение в абсолютной тишине среди необычных архитектурных сооружений казалось исполненным мистического смысла. Они почувствовали, что именно здесь должны решить свою судьбу. Павел взял Милу