* * *

Ветер, нагретый солнцем в горячих предкавказских степях, не приносил прохлады. Он с треском трепал края огромных выцветших зонтиков, которые стояли возле кафе, залетал под рубашки, шевелил воротники, закручивал маленькие пыльные столбики на покрытой асфальтом привокзальной площади и бросал в лицо жаркий, пахнущий полынью воздух. Люди, приехавшие в аэропорт, или покидающие его, стремились побыстрее преодолеть открытое пространство, словно они внезапно попали под проливной дождь.

Женщины придерживали рукой волосы, щурили глаза в огромных солнцезащитных очках и пытались надеть на детей маленькие панамки или кепки, от которых детишки категорически отказывались. Мужчины в легких рубашках, с пятнами пота под мышками, тащили огромные чемоданы. Приятный женский голос диктора заглушался ревом самолетных двигателей. У меня вдруг возникло непреодолимое желание улететь куда-нибудь в Анадырь или в Певек, где местные жители покупают себе на лето не безрукавки и шорты, а обычные куртки.

В Минводах стояла обычная летняя кавказская степная жара. Несколько собак, покрытых пылью, лежали без движения в чахлой тени молодых деревьев, и при взгляде на них создавалось впечатление, что эти животные умерли мгновенно от сильнодействующего яда.

Мы с Вовкой пили пиво и ждали самолет. Кроме нас, за столиками, поставленными на асфальт под тентами, никого в кафе не было. Симпатичная официантка после просьбы, сопровождавшейся многочисленными прикладываниями рук к сердцу и льстивых комплиментов, согласилась приносить нам новые бокалы из холодильника. Искристый слой инея на боках пивных кружек вносил некоторое успокоение, на нем отдыхали глаза, уставшие от заливавшего все вокруг яркого света.

– Зачем он прилетает? – спросил Вовка.

– Не знаю, Вовчик, честно. Позвонил, сказал только, чтобы его встретили, и все.

Цыган задумчиво похмыкал и сделал несколько хороших глотков. Я придержал рукой черный разорванный пакет, на котором лежали остатки сушеного судака, и прижал пакет пепельницей, чтобы его не трепал ветер.

– Может быть, для нас будет новая работа? – предположил Вовка и ухватил жирный кусок спинки.

– Не знаю, – повторил я и посмотрел на часы. – Скоро все выяснится. Через пятнадцать минут должен сесть.

– А он ничего…эээ…такого не говорил? – вдруг тревожно посмотрел на меня мой товарищ.

– Чего такого, Вовка?

– Ну, мало ли… может, недоволен нами остался. Кто их разберет, этих богатеев. Мышление у них другое. Как у инопланетян.

– Вовка! Ничего он мне не говорил! Уже почти что два месяца прошло. Раньше бы сказал, если бы претензии были. – Я поднялся. – Пойдем руки мыть. И жвачку купить надо, а то от нас несет, как от начинающих алкашей.

– Мы давно уже не начинающие, – вздохнул Вовка. – Страшно вспомнить, но я ведь совершенно не пил до работы в милиции.

– Не ты один…

– Ты иди, – Вовка махнул рукой – а я спинку дожую. Вкусная… сам ловил.

Когда я вышел из туалета, диктор, как будто увидев меня, объявила о посадке рейса из Домодедово. Я оторвал своего приятеля от рыбного деликатеса. Вовка хотел было возмутиться, но пиво уже начало свою расслабляющую работу, и он махнул рукой на остатки спинки. Мы медленно вышли из кафе и побрели через площадь, щурясь от солнца. Возле выхода со взлетного поля уже стояла небольшая кучка встречающих. Тут же в сторонке, прячась в тени молодого тополя и поигрывая ключами, нетерпеливо высматривали своих потенциальных клиентов таксисты. В мутное прозрачное стекло здания аэропорта было видно, как прилетевшие пассажиры толкутся возле транспортерной ленты с багажом.

У меня зазвонил мобильник.

– Ты где, Юрич?! – заорал в трубке Эдик. – Я тебя не вижу! Ты что, не встречаешь меня?!

– Встречаю… – я уменьшил громкость звука и вгляделся в стекло, – только я не знаю, где ты. Я возле выхода в город стою.

– Какой выход?! – снова завопил Эдик. – Я через вип-зал вышел! Давай встречай меня!

– Пойдем, Вовка, – кивнул я и убрал телефон. – Где тут у вас вип-зал?

Эдика я увидел издалека. Наследник несметных богатств стоял в компании трех молодых сдержанных парней в светлых костюмах и озирался по сторонам. С отросшими темными волосами, в распахнутой яркой цветастой рубашке с коротким рукавом, в линялых рваных джинсах и в модных светлых сандалиях на босу ногу, он выглядел, словно молодой итальянский певец в окружении сотрудников полиции.

Было заметно, что вся эта компания только что вышла из прохладного помещения, и солнце не успело еще превратить их в страдающих от жары людей.

– Юрич!

Эдик сорвался с места и помчался ко мне. Его охранники моментально взяли старт и рванулись за ним, придерживая спрятанное под пиджаками оружие. Они прижимали правые ладони к сердцу, и со стороны могло показаться, что эта троица парней из кардиологической клиники куда-то спешит по своим делам, вызывая недоуменные взгляды прохожих.

– Юрич…

Эдик с разбегу налетел на меня, прижался прохладной кожей, еще хранящей на себе влагу и холод кондиционеров, крепко обнял меня и на секунду замер. Я совершенно не ожидал такой эмоциональной встречи и несколько смутился. Давно так меня не ждали…разве что только жена из командировки. А тут такое выражение чувств, словно меня встречают, как богатого родственника, приехавшего в деревню с подарками.

Я похлопал Эдика по плечу. Охранники дисциплинированно смотрели сквозь меня, профессионально классифицировав мою персону как объект, совершенно не вызывающий у них никакого интереса.

– Ты чего, парень? Эй? Эдик?

Эдик шмыгнул носом у меня над ухом, и мне что-то кольнуло в сердце. Я вздохнул. Старею, что ли…

У одного из охранников под пиджаком что-то начало пикать. Парень быстро вытащил телефон и всмотрелся в экран.

– Восемь пропущенных звонков, Эдуард Петрович, – негромко доложил он. – Я в самолете выключал телефон… сейчас… три от ваших партнеров из Англии, два из банка и три из кипрского филиала.

Эдик недовольно махнул рукой, и парень, еле заметно пожав плечами, убрал мобильник обратно.

Я кашлянул, отступил на шаг и внимательно осмотрел моего недавнего спутника.

– Это что у тебя за вид, боец? Зарос, как будто твой знакомый алмасты… кстати, он привет тебе передавал… рубашка расстегнута до пупа… а почему дырки на джинсах? Зашить некому?

– Да это мода такая, Юрич! – счастливо засмеялся Эдик. – Совсем ты отстал от жизни!

– Оправься, солдат, – поморщился я. – Что мои знакомые скажут, если нас вместе увидят? Скажут, связался неизвестно с кем.

Я не смотрел, но почувствовал, как охранники невольно переглянулись и выпрямились с вытянувшимися лицами.

– Начинается… – забормотал Эдик. – Равняйсь, смирно, направо… знакомые твои…ты совсем не изменился, спецназ. Как был, так и остался.