— И тебе.

Это — вполне искренне, так что я даже решаюсь поднять на него взгляд. Очень зря — потому что Максим смотрит в сторону, словно боится откровенно пялиться после всего, что наговорил ранее.

В машину он лично грузит мои вещи в багажник, и проверяет, наклоняясь, полный ли бак. Затем мы замираем — и неловкое прощание расцветает во всей красе, доканывая меня еще больше.

— Если будут проблемы с бывшим, — вдруг произносит Максим, чем немало меня удивляет, — звони. Не хочу, чтобы после моих слов у тебя были проблемы.

— Ладно. — Киваю, зная, что никогда не позвоню по такому поводу, даже если мы с Димой зубами вцепимся друг другу в глотки, — и ты звони, ладно? Если захочется поговорить… Или спеть.

Это снова само собой, и снова жалко, не гордо, совсем не в стиле сильной и независимой женщины. Да и какой там — я никогда не была пробивной и смелой, и сейчас играть в кого-то не собиралась. Но как же не хочется, чтобы Макс понял, насколько я в него провалилась… И как больно мне на самом деле от его «Только восемнадцать плюс»…

Я быстро сажусь в машину, больше не глядя на мужчину, и не ожидая никаких прощаний. Я выдержала, сколько можно… Я смогла, а теперь дайте, наконец, уехать…

— Будь осторожна, — слышу вслед, и киваю, давя на газ.

Форд послушно трогает с места, оставляя позади Максима, прикуривающего сигарету. Я смахиваю с щек влагу, и делаю то, что умею лучше всего — ставлю цель добраться до дома.

Я умею это. Знаю, как надо затолкать свои чувства поглубже, чтобы доехать. Просто нужна цель — и я буду ломиться, не замечая препятствий, и не думая ни о чем, помимо этого.

До дома я добираюсь за рекордные три с половиной часа, и захожу в квартиру, громко хлопая за собой дверью. Алена обещала привезти Машуню через полчаса — и у меня есть совершенно ненужное время.

Для чего?

Я сползаю по двери, аккуратно придерживаясь ладонями, чтоб не шмякнуться сразу. Ноги не держат. Подвели самые первые, ещё до того, как слезы собираются в глазах, а в носу щипает, побуждая сделать глубокий вдох.

Почему.

Почему. Всё. Происходит. Именно. Так.

Я обхватываю себя ладонями, напоминая, что все ещё принадлежу себе, и все на самом деле-то в порядке. Ну, подумаешь, ещё один мужчина проник глубже, чем я бы сама того хотела, и оставил свой след на ещё плохо зажившем сердце?

Я ведь смогла уже раз с этим справиться. Смогу и ещё, правда?

Дрожь в горле и тихие всхлипы служат лучшим ответом моим мыслям.

Я осторожно вытаскивая телефон, проверяя, могу ли позволить себе всего одну слабость. Ещё достаточно времени, чтоб пореветь и пустить мокроту по очередной своей ошибке. И я тихонько вою, именно вою в собственной квартире, выпуская жгущие слезы наружу. Эта боль — моя, личная, и никто кроме ее видеть не должен.

И уж тем более Максим, который был со мной честен. Всегда и во всем.

И тем больнее понимать, что я для него — только про секс. А все остальное не подходит, и не его…

Я глотаю всхлипы, некрасиво зажимая кулак во рту, и жду, когда просто выпотрошусь без остатка. Телефон молчит — и Макс ни разу не позвонил за все время. А наш Секретный чат теперь полон веселых «до», и, кажется, в нем никогда не будет «после».

А я снова смотрю на часы, и тихонько поднимаюсь, держась за стены. Бреду в ванную, умыться, и ждать дочку.

Потому что ради нее я один раз смогла уже быть сильной. И улыбаться, глядя в ее глаза, и находя там смысл жизни.

И уж точно смогу еще раз.