– Так где же вы были? – услышала она голос следователя.

– А вот это не ваше дело! – вспылила женщина.

– Вы ошибаетесь, гражданка Сафронкова, это очень даже моё дело. Так где же вы были?

– А если я не отвечу на ваш вопрос, – проговорила она с вызовом, – то вы меня арестуете?

– Ну зачем же сразу арестовывать… – проговорил он лениво, – вот соберём доказательства вашей вины, тогда уж и арестуем. А пока будет достаточно подписки о невыезде.

– Вы что же, думаете, что я убила Софью? – удивилась она. И испугалась всерьёз.

– А почему нет, – заметил он невинно, – вы же сами говорили, что до сих пор любите мужа.

– Я этого не утверждала.

– Намекали.

– И что с того?

– Значит, хотели бы вернуть его. А молодая красивая соперница стояла на вашем пути.

– Вздор! Я никогда не думала о том, чтобы вернуть его. И я вам уже говорила об этом!

– Почему?

– Что почему?!

– Почему вы не хотели вернуть его, если по-прежнему любили?!

– Потому, что всё завершилось, и, как это ни банально, повторю ещё раз – два раза в одну реку войти нельзя.

– Кто знает, – пожал плечами следователь, – люди вон по несколько раз сходятся и расходятся, и ничего.

– Значит, между этими людьми никогда не было настоящей любви.

– Это ещё почему? – удивился следователь. – Если они стремятся к воссоединению, то любят друг друга.

– Мы с Данилой не относимся к людям, которые играют своими чувствами.

Внимательно посмотрев на женщину, Наполеонов сказал:

– Вы, может быть, и нет. А о вашем муже этого не скажешь.

– Вы не имеете права судить о Даниле столь поверхностно.

– Вот видите.

– Что я вижу?

– Вы защищаете его, значит, вы к нему не равнодушны.

– Я не могу быть равнодушна к отцу своих детей!

– Знавал я дамочек, которые отца своих детей готовы были изорвать в клочья, как Тузик грелку.

– За что же?

– Видно, было за что.

– Но Данила не такой!

– Как сказать, – решил подбросить хвороста в огонь следователь.

– Вы его совсем не знаете!

– Изучение личности вашего мужа и не входит в мою задачу. Я ищу убийцу его молодой и очень красивой жены.

– Вот и ищите, – внезапно рассердилась женщина, – а меня оставьте в покое!

– Увы, София Александровна, обещать покой до завершения следствия я вам не могу, даже если бы очень захотел.

– Но я не убивала Софью! Понимаете, не убивала!

– Как говорил великий Шекспир ещё в шестнадцатом веке: «Слова, слова…»

– «Слова – ветер, а бранные слова – сквозняк, который вреден», – пробормотал женщина себе под нос.

Но следователь услышал и ответил:

– «Много шума из ничего».

Она кивнула.

– Но нам это сейчас не в тему.

– Чего вы хотите? – В глазах женщины Наполеонов разглядел то ли мольбу, то ли отчаяние, но остался неумолим.

– Ответьте мне на вопрос, где вы провели обеденный перерыв в день убийства Софьи Сафронковой?

– Я к салону красоты и близко не подходила!

– Мы с вами как глухой с немым! Вы не желаете меня слышать.

– Это вы не желаете меня слышать.

– Хорошо, – решил немного отступить Наполеонов, – даже если я поверю в то, что вы не причастны к убийству, что я должен подумать о вашем нежелании отвечать на мой вопрос?

– Что это моё личное дело.

– Я уже объяснил вам, что при расследовании убийства не существует личных дел и все тайны должны быть открыты. Если вы не хотите мне говорить, чем именно вы занимались в свой обеденный перерыв, я делаю вывод, что вы занимались в лучшем случае чем-то непристойным, а в худшем – преступным.

– Да как вы смеете! – вспыхнула Сафронкова.

– Я веду расследование, – снова напомнил он.

– Я больше ничего вам не скажу, – упёрлась София Александровна.

– Прекрасно! – воскликнул следователь. – Но учтите, что я всё равно узнаю, где вы были и что делали.

По заливающему щёки женщины румянцу Наполеонов предположил: уж не с любовником ли она была в это время… Ишь, запылала, как маков цвет. Но скрывать это глупо. Или боится, что дети узнают? А может, любовник непостоянный? Сейчас у обеспеченных дамочек мода пошла на стриптизёров. Чёрт её знает. Возомнила себя партизанкой в лапах врага… Он решил пока отстать от женщины и попытаться выяснить интересующую его информацию обходным путём.

– Ладно, – сказал Наполеонов, – я ухожу.

Как только следователь покинул её квартиру, София бросилась к городскому телефону и набрала знакомый номер. Звонить по сотовому она побоялась, насмотревшись криминальных сериалов. В них полиция выворачивала сотовые телефоны буквально наизнанку.

– Соня, – отозвался тёплый голос.

– Ко мне приходила полиция.

– Ну и что?

– Они подозревают меня в убийстве жены Данилы.

– Этого не может быть!

– Может. У меня нет алиби.

– То есть?

– Как я поняла, её убили в мой обеденный перерыв.

– Но тогда у тебя есть алиби! Это я! И потом, нас обязательно запомнили официант и метрдотель.

– Но я не могу, – тихо прошептала она.

– Чего ты не можешь?

– Сказать им это.

– Почему?!

– Из-за детей! Что они подумают!

– Соня, стоп! Ты что, стыдишься меня?

– Нет! – возмутилась она. – Как ты мог такое подумать!

– А что я должен подумать?

– Я не знаю.

– Вот именно. Не надо создавать проблем на ровном месте. Мы не совершали ничего постыдного. И встречались мы не в дешёвой гостинице, а в престижном ресторане.

– Да. Но, если я скажу, то все поймут…

– Что поймут?

– Что мы встречаемся.

– И что из этого? Мы же не подростки, чтобы скрывать свои отношения от родителей.

– От детей, – тихо выдохнула она.

– Соня, дорогая! Ты сама ведёшь себя как ребёнок. Пойми, пожалуйста, нам незачем скрывать наши отношения. Я очень люблю тебя. И ты знаешь это.

– Да, знаю.

– Или ты хочешь вернуться к Даниле? – насторожился он.

– Нет, – твёрдо ответила она и ясно услышала, как он облегчённо перевёл дыхание.