Наполеонов повернулся в её сторону:

– В ваших словах есть доля правды.

– Не доля, а вся правда, – не согласилась женщина.

– А у вас самой, Алина Максимовна, есть алиби?

– Оно мне не нужно, – категорично ответила женщина, – у меня не было мотива для убийства Софьи.

– А любовь Эдуарда Иннокентьевича?

Мужчина и женщина фыркнули одновременно.

– Что ж, с любовью всё понятно, – констатировал следователь, – но хорошее отношение хозяина тоже немало стоит.

– Ради того, чтобы заслужить хорошее отношение, никого не убивают, – сердито ответила Алина Максимовна и поджала губы.

– Возможно. И всё-таки где вы были?

– В магазине!

– Кто это может подтвердить?

– Всё те же! И кстати, – воскликнула она радостно, – у нас кассир ушла в отпуск, и на кассе сидит сам Эдуард Иннокентьевич!

– И что?

– А то, что наш магазинчик маленький и ходят в него в основном жители с окрестных домов. Они вам скажут, что видели Эдуарда Иннокентьевича за кассой.

– Кобенко ненадолго могли подменить вы.

– Я не сидела за кассой.

– Или ваш охранник.

– Шутите?!

– Нисколько.

– Тогда, чтобы не строить, – Кутафьева на мгновение запнулась, – необоснованных предположений, спросите людей.

По короткой паузе в предложении, следователь понял, что на языке у женщины вертелось слово «дурацких» или ещё чего похлеще, но она вовремя заменила его другим, вполне приемлемым в общении со следователем.

– Спросим, – сказал он и, заметив, что женщина не смогла сдержать облегчённого выдоха, спросил: – Ваш кассир вышел из отпуска?

– Нет.

– Но за кассой сидит девушка!

– Она у нас сегодня первый день. Я уговорила временно поработать дочь своей соседки. Девочка всё равно сидела без дела. А так хоть денег немного подзаработает.

«Скорее всего, никто из них не причастен к убийству Сафронковой. Убивать её Кобенко не было смысла. В крайнем случае мог звякнуть мужу и попросить придержать жену. Хотя это, конечно, не по-мужски. Кутафьева же и Ухватов тем более не стали бы пачкать рук».

– Кстати, – сказал следователь, – пригласите сюда вашего охранника.

Он-то думал, что Кобенко вызовет его по телефону. Но ничего подобного! Алина Максимовна, не дожидаясь реакции Кобенко, выскользнула из кабинета. Наполеонов поспешил за ней и услышал:

– Емельян! Иди сюда на минутку.

Охранник подошел к ней.

– Вот с тобой хочет поговорить следователь. – Кутафьева заметила увязавшегося за ней Наполеонова и махнула в его сторону.

Здоровенный парень приблизился к маленькому следователю и, набычившись, спросил:

– Ну?

– Баранки гну!

Глаза Ухватова полезли на лоб. Через несколько секунд он перевёл взгляд на Кутафьеву.

– Товарищ следователь пошутил, – проговорила та успокаивающим тоном. И добавила неожиданно: – Он хочет узнать, не убивал ли ты Софью.

– Я?! – Емельян даже покачнулся.

– Вы Емельян Иванович Ухватов? – спросил Наполеонов.

– Ну, – вырвалось у охранника, но он тут же спохватился и отчеканил: – Так точно!

– Ваш хозяин приказал вам вытолкать из магазина Софью Сафронкову?

– Когда?

– Накануне её убийства.

– Он просто попросил меня вывести вон назойливую девчонку.

– И вы выполнили его просьбу?

– Выполнил. Чего тут такого-то?

– Ничего, кроме того, что вы не вывели её, а вытолкали, да так сильно, что она упала.

– А я не обязан церемониться с хулиганками! – вырвалось у Емельяна.

– Значит, вы утверждаете, что Сафронкова хулиганила?

– Типа того, истерила, орала, как оглашенная!

– И вы…

– Да от таких баб у кого хочешь нервы не выдержат!

– Если вы такой нервный, то зачем охранником работаете?

– Жрать надо, вот и работаю, – решил не церемониться Ухватов.

– Понятно. Как часто вы встречались с Сафронковой раньше?

– Я с ней не встречался!

– Видели её здесь? – решил уточнить вопрос Наполеонов.

– Время от времени, – уклончиво ответил Ухватов.

– И она всегда истерила?

– Не всегда.

– Но случалось?

Емельян пожал плечами.

– Отвечайте!

– Моё дело маленькое. Спрашивайте у хозяина. И вообще, мне работать надо!

– Идите, работайте, – неохотно разрешил следователь и бросил уже в спину охраннику короткое: – Пока!

Спина дрогнула, но Емельян не остановился и не оглянулся.

– У вас больше нет к нам вопросов? – спросила Кутафьева.

– Я уже сказал, что пока нет. Засим я с вами временно прощаюсь. С вашим хозяином прощаться не буду.

Алина Максимовна хотела спросить, что он имеет в виду, но следователь уже ушёл.

«Какой шустрый, – подумала женщина, – только что тут стоял, и уже нет его». Она вздохнула и направилась в кабинет начальника. Кобенко сидел за своим столом, обхватив голову руками.

Кутафьева подошла к нему и тихонько погладила по плечу:

– Эдик, не надо так расстраиваться. Всё будет хорошо.

– Ты думаешь? – Он поднял на неё глаза. – Я же ничего не сказал ему про Светку.

– А он о ней и не спрашивал.

– Да, но…

– Никаких но. Ты ни в чём не виноват.

– Так-то оно так, но боязно мне.

– Тебе нечего бояться.

– Если они узнают про Светку, то затаскают её.

– Эдик! Не думай об этом! Я уверена, что следователь здесь больше не появится.

– Твоими устами, да мёд бы пить.

– Найдут убийцу Соньки, и мы с тобой обязательно выпьем, – пообещала Алина Максимовна и подмигнула, – разумеется, не мёд, а что-нибудь покрепче.

Алина Максимовна видела сейчас в Кобенко не хозяина, а испуганного мальчика, почти сына, ей хотелось прижать его к груди и погладить по голове. Но она воздержалась. Только и сказала:

– Жениться тебе надо, Эдик.

– Точно, – неожиданно согласился он. – Вот закончится эта морока, и непременно женюсь.

– Обещаешь?

– Зуб даю!

– Только не на Светке, – осторожно сказала она.