– Там посмотрим.

Наполеонов тем временем, сидя в своём автомобиле, не мог отогнать назойливую мысль: «А что, если Кобенко позвонил Сафронкову и попросил приструнить жену, а тот сгоряча принял меры и перестарался». – «Сафронкова не было в городе, – напомнил он себе и тут же возразил: – Мог кого-нибудь попросить». Подсознание тотчас выдало новое возражение: «О таком не просят. А нанять киллера было рискованно, да и времени в обрез. Нет, не склеивается эта версия, хоть и кажется весьма удобной». – «И чем там занята Слава?» – почему-то подумалось ему.

Мирослава решила начать расследование с посещения первой жены Сафронкова.

Она точно так же, как и Наполеонов, не предупредила женщину о своём приходе. Просто нагрянула с визитом с утра пораньше. А когда София Александровна открыла дверь, вежливо осведомилась:

– Я вас не разбудила?

Вместо ответа Сафронкова спросила сама:

– А вы, собственно, кто?

– Частный детектив Мирослава Волгина, – тепло улыбнулась Мирослава.

– Частный кто? – удивилась женщина.

– Детектив.

– И откуда вы свалились на мою голову?

– Из детективного агентства «Мирослава».

– Да что же это вы все ко мне зачастили? – изумилась женщина.

– Вероятно, вы имели приятную беседу со следователем? – Мимолётная улыбка коснулась краешка губ Мирославы.

– И да, и нет, – сухо ответила Сафронкова.

– То есть?

– Вы угадали, что беседу я имела, но вот приятной я бы её не назвала.

– Понятно. Почему вы меня так пристально разглядываете? – спросила Мирослава дружелюбно.

– Да вот думаю, выставить вас за порог или нет.

– Лучше не надо, – рассмеялась Мирослава.

– Это ещё почему?

– Потому что меня наняла Нонна Потапова. И вам об этом она разрешила сказать. Можете позвонить ей и удостовериться.

– А я позвоню, – задорно сказала София. – Нонна у нас философ. А как там говорят древние – доверяй, но проверяй.

Мирослава кивнула, невольно залюбовавшись хозяйкой дома. На вид Софии нельзя было дать более двадцати восьми, хотя Мирослава знала, что ей гораздо больше. Сафронкова сохранила стройную фигуру и почти девичью кожу. На её лице детектив не заметила ни одной морщинки. Безупречно выглядели её губы, слегка припухшие после сна. О том, что София натуральная блондинка, Мирослава догадалась сразу. А о том, что глаза могут быть столь насыщены лазурью предосеннего неба, до встречи с Сафронковой она не догадывалась. Не женщина, а настоящий живой шедевр природы.

Мирослава невольно подумала: «Каким нужно быть глупцом, чтобы уйти от такой женщины».

София Александровна между тем сказала:

– Вот я и проверю вас. А пока вы можете зайти и сесть на стул. Чувствую, что мы уже разбудили мою самую любопытную соседку.

Мирослава улыбнулась и вошла в прихожую, а потом, повинуясь жесту хозяйки, проследовала за ней на кухню. Та была не очень большой, но и не маленькой. На её площади уместилось всё, что нужно хозяйке. Кроме рабочего стола, у окна находился обеденный стол с белоснежной скатертью. На столе стояла ваза с нарциссами и вазочка с домашним печеньем. Плюс ещё небольшой диванчик голубого цвета и несколько итальянских стульев под цвет диванной обивки.

«Уютно», – подумала Мирослава и села на стул у окна. А хозяйка налила в две чашки заметно остывший кофе, попробовала его, наморщила нос и вылила кофе из обеих чашек в раковину.

– Люблю горячий кофе, – объяснила она.

– А я никакой, – тихо проговорила Мирослава.

– Вот как? – озадачилась София Александровна, после чего налила воды в чайник с изображением скромного букета фиалок и поставила его на огонь. Затем взяла телефон и набрала номер Нонны Потаповой.

– Нонночка, я не разбудила тебя? – спросила женщина, когда абонент отозвался.

Что ответила Нонна, Мирослава не слышала. Ей хватало и реплик Софии. Задав девушке несколько вопросов относительно найма детектива и попросив Нонну описать внешность Мирославы, София Александровна пожелала Нонне хорошего дня и распрощалась с ней. К этому моменту вскипел чайник, и женщина заварила чай. После чего повернулась к Мирославе и внимательно на неё посмотрела.

– Ну что, проверили? – спросила детектив с добродушной улыбкой.

– Проверила, – кивнула Сафронкова.

– Ну вот и прекрасно. Теперь поговорим?

– Сначала выпьем чаю. – Хозяйка открыла холодильник, и вскоре на столе было всё, что требуется для нехитрого завтрака: бутерброды с сыром и ветчиной, мармелад, мёд, масло, галеты и ароматный чай, разлитый в тонкостенные чашки с розочками.

– Ах, кажется, забыла сахар. – Хозяйка быстро повернулась лицом к навесному шкафчику.

– Мне сахара не нужно, – поспешно проговорила Мирослава.

– Мне тоже. – София села за стол и принялась завтракать.

«Отличный аппетит хозяйки не отражается на её фигуре», – одобрительно подумала Волгина. Сама она тоже никогда не сидела на диете и сохраняла стабильный вес. То ли генетика помогала, то ли работа, которая не давала сидеть на месте. Не секрет, что детектива кормят ноги. Мирослава невольно вспомнила свою тётю, писательницу Викторию Волгину. Тётя говорила, что писателя кормят голова, руки и попа. Ага, голова думает, руки пишут, а попа терпеливо всё это сносит, не отрываясь от стула.

Муж тёти Игорь Коломейцев находил это высказывание забавным, но справедливым. А чтобы тётя не теряла форму от долгого сидения, тщательно следил за её питанием и, как он сам выражался, выгуливал.

Покончив с едой и составив грязную посуду в раковину, София Сафронкова посмотрела на Мирославу долгим взглядом и, вздохнув, проговорила:

– Теперь я вас слушаю.

– Это я вас слушаю, – улыбнулась Мирослава.

– Тогда спрашивайте.

– Расскажите мне о Нонне.

– То есть? – удивилась женщина.

– У полиции есть сомнения в чистоте помыслов вашего бывшего мужа.

– Вы шутите?! – сердито спросила Сафронкова.

– Нет.

– Тогда объясните, что вы имеете в виду!

– Я имею в виду его отеческую опеку над Нонной. Только одно уточнение – сомнения есть не у меня, а у полиции.

– Откуда вы знаете?

– У меня свои каналы.

– Со мной беседовал Наполеонов. – София подозрительно покосилась на детектива.

– Я знаю, – кивнула Мирослава.

– Господи, совсем, что ли, этот следователь рехнулся? – всплеснула руками София.

– Ни в коем разе, – улыбнулась Мирослава, – просто он тоже следует завету древних и всю информацию подвергает сомнению.